Константин Коханов: Когда всегда в дороге (невесёлые стихи)
Когда всегда в дороге,
Не обивай пороги,
И тряпкой сам под ноги,
У двери не ложись:
Не верь, что сила в слове,
Коль двери на засове,
Не будет хлеба-соли,
Записанным в бомжи.
Оборванный геолог,
Ну, разве кому дорог,
Когда ему астролог,
Предскажет некроло́г:
Ждёт какая участь
Если невезучесть,
Слишком частый случай,
И всегда врасплох.
Кому в посёлке нужен,
Кто болен и простужен,
Хрипатого на ужин,
Никто не позовёт,
И кто оставит на ночь,
Какой Иван Иваныч,
По маме Замухраныч,
Ведь жид, не идиот.
Когда эвенки с русскими,
С глазами ходят узкими,
И делятся закусками,
Лишь с тем, кто им нальёт:
Что им взять с геолога,
Как и в бане с голого,
Не приходит в голову,
И тем, кто позовёт.
Куда ему отправиться,
Чтоб в людях не раскаяться,
Ведь каждому понравится,
Где смотрят, не косясь:
Есть место без комфорта,
Внутри аэропорта,
Для лиц второго сорта,
На стуле, возле касс.
Билеты все распроданы,
Плевать кому-то вроде бы,
И записаться пробует,
На день уже любой:
Рейс дома дожидается,
И только отмечается,
Ведь всякое случается,
Погода даст отбой.
Кому билеты проданы,
На лицах, бегство с «родины»,
В Аду райцентра пройдены,
Как будто все круги:
У тех, кто без билетов,
Спал ночью на газетах,
Жизнь снова без просветов,
Вся очередь – враги.
Но вот открылась запись,
Однако, фигу накось,
Она скорее пакость,
На через десять дней:
Встал в очередь с испугом,
За тем, кто станет другом,
Геологу сдаст угол,
Газеты, спать на ней.
С геологом сел рядом,
Что скажет, понял, взглядом,
Судьбы любуясь задом,
Он просто охренел:
В райцентре ждал расчёта,
Начальник лишь отчёта,
Что обещал, но что-то,
В глаза не посмотрел.
Подсели две попутчицы,
Решили, что получится.
Сыграть им роль разлучницы,
Геолога с женой:
Обычно роль обратная,
Не женщина развратная,
Геолог вероятнее,
Тогда всему виной.
Плевать, что вид потасканный,
И ясно им прекрасно ведь.
В геологе их ласками,
В нём чувств не разбудить:
Но только верить хочется.
Судьба, Её Высочество,
Не просто рядом топчется,
А счастьем наградит.
А я, пора представиться,
В порту уже прославился,
И Алику покаялся.
В Ербогачёне в том,
С какой такой, здесь радости,
От жизни прежней в праздности,
Я жду разнообразности,
И в заднице с винтом:
Что просто по оплошности,
Сказал ему без пошлости,
Хотя в приличном обществе,
«Что с дуру», – говорят,
В селе кассира не было,
Она за клюквой бегала.
И мне билет не сделала,
Чему я не был рад.
Сел Ан, к пилоту сунулся,
Всё рассказал, волнуясь я,
Пилот, слегка задумался:
Как буду, я учтён:
Я рейс подумал Киренский,
Не знал, что им прикинется,
По времени и сдвинется,
Вдруг рейс в Ербогачён.
Спроси и сразу выяснишь,
Не в Киренск, просто выйдешь ты,
Но севший, я из милости,
Маршрут не уточнял:
А с лётчика, не спросишь,
Ведь водит он, не лошадь,
Куда, кто как захочет,
Он курса не менял.
До Киренска лететь хотел,
Но там, где сел, и рассмотрел,
Названье порта, я вспотел,
В «Ер-Бога-Чёна-граде»:
Есть деньги только на билет,
В остатке рубль, как будто нет,
На хлеб, дней на пять, и обед,
Как будто Христа ради.
Ведь я не думал, не гадал,
Зовут коль в шутку в Магадан,
Пусть даже, если адрес дан,
С дури собираться:
А тут неведомо куда,
Вдруг улетаешь иногда.
Но хорошо, не навсегда,
В дураках остаться.
Билетёра звали Алик,
И в порту его все знали,
Лучше, в «Ожиданья Зале»,
Где он был, как «Царь» и «Принц»:
Он узнал, я был откуда, -
Из Москвы? – случилось чудо,
Сам от был почти «оттуда»,
И его Наро-Фоминск:
Что отправит с первым бортом,
Подмигнул мне Алик Чёртом, -
Пусть никто не знает толком,
Будет что, какой-то борт:
Если он дежурит в кассе,
Значит кто-нибудь на трассе,
Есть спецрейс у местной власти,
Или с водкой перебой,
Я лишь то, запомнить должен, -
Он сказал, – не так уж сложно,
Уходить из порта можно,
Только сам, когда уйдёт:
Значит всё – закрыто небо,
На день или до обеда,
Отпускай домой соседа,
С ним пойди, коль позовёт.
Ночь вторая, в зале пусто,
В полночь гаснет даже люстра,
Нас лишь пятеро, всем грустно,
Алик даже задремал,
Вдруг звонок, он встрепенулся,
В зале верхний свет вернулся,
Кто заснул, тогда проснулся,
Будет что, не понимал.
Кто был тогда на севере,
Знал люди, в чудо верили,
Не в чёрные материи,
Не в Чёрт, что не поймёт:
И вот в семидесятом,
В посёлке сном объятым,
Всех лётчик, кроя матом,
Сажает самолёт.
Здесь есть ли, кто на Киренск? -
Одну он фразу кинет,
И сразу стулья сдвинут,
Сгрудятся все у касс:
Набралось лишь пол борта.
Людей второго сорта,
И сам начальник порта,
Повёл к «Антону» нас.
Под звёздами, над звёздами,
Мы мир свой звёздный создали,
Скафандры лишь не роздали,
Меж звёздами парить:
Взлетел Ан над Тунгуской,
Француз, с авосем русским,
В проход межзвёздный узкий,
«Антон Экзюпери».
В реке звёзд отражение,
Над Киренском снижение,
Над Леной продолжение,
Полёта между звёзд:
Но при ночной посадке,
Не всё проходит гладко,
У лётчика догадка,
Что он, крылом, разнёс:
Фонарь сбил освещения,
И нет ему прощения,
И больше отношения,
Ко всем «Экзюпери»:
Хотя от страха жарко,
Его нам очень жалко,
Ведь стюардесса «Жанка»,
Бежит нас впереди.
Мне руку жал геолог,
Как друг, попутчик дорог,
Попутчику астролог,
Всегда предскажет смерть:
И я всегда в дороге,
Смотрю себе под ноги,
И знаю, что на многих,
Мне лучше не смотреть.
01.06.2022-03.06.2022