Рассказ о том, как Константин Коханов, пришедший в эпицентр взрыва Тунгусского метеорита, без карабина и без рюкзака, с одной авоськой, в которой была бутылка из-под водки и полиэтиленовый пакет с разломанными сушками, был принят томскими учёными и студентами за марсианина:
Инопланетяне, шутят, рядом с нами,
Все на нас похожи, только поскромней,
Правда, есть похуже, кто с властями дружит,
В Белом Доме рожи, те же и в Кремле.
Помню, что и сам я, был, как марсианин,
Томские студенты, думали всерьёз,
Что в тайгу Тунгусскую, с водкой и закускою,
Для эксперимента, прибыл я со звёзд…
Из дневника Константина Коханова 1971 года: …Теперь Чамба была значительно мельче, чем в прошлом году. Я дважды переходил её вброд, если замечал под вечер на противоположном берегу охотничью избушку, потому что утром предпочитал идти по знакомому, ещё с прошлого 1970 года, берегу. Под лиственницами, как в прошлом году, меня спать больше не тянуло. На третий день я дошёл до переправы. Рядом с продолжением тропы, которой я в прошлом году не увидел с противоположного берега, росла в два обхвата лиственница, покрытая по всему обтёсанному стволу до двух метровой высоты многолетними автографами туристов и участников КСЭ (из Томской Комплексной Самодеятельной Экспедиции). Не удержался от этого соблазна оставить на этой лиственнице автограф, и я.
Продолжение тропы мало отличалось от пройденного мной в прошлом году участка. В первый день пришлось заночевать около болота там, где тропа делала ответвление на хребет Хладного, а на следующий день, прошагав под дождём более 20 км. я достиг реки Хушмы и перейдя её вброд смог оценить все прелести хорошо натопленной избушки.
Место, где стояла эта избушка, имела даже название «Пристани на Хушме», и была построена ещё Леонидом Куликом. «Пристань» представляла собой не только добротную избу, но ещё и стоящую невдалеке от неё, ближе к реке, баню. По-человечески отдохнув в этой избе, я решил на следующий день сходить на Заимку Кулика, находящуюся в восьми километрах от Хушмы.
Так как я знал, что Куликом отсюда до Заимки прорублена просека, то решил идти туда налегке, оставив свой рюкзак в этой избушке на Хушме. Я взял с собой только авоську, положив в неё полиэтиленовый пакет с разломленными сушками и полулитровой бутылку, с изготовленным ещё с вечера вчерашнего дня лимонадом из последнего лимона и фотоаппарат.
На всякий случай, оставив в избушке записку, что «ушёл на Заимку 21.08.71 года», я положил в авоську полиэтиленовый пакет с десятком ломаных сушек с маком и полулитровую бутылку с изготовленным из последнего лимона лимонадом. Особенно не придавая значения своему внешнему виду, с заправленной клетчатой рубашкой с длинным рукавом в брюки тренировочного костюма, и брюками с тесёмками для ног в кеды, закрыл за собой дверь избы, подперев её на всякий случай, воткнутой в землю палкой. Затем, взяв там же валявшуюся рядом с избой другую палку в руку, пошёл к ручью Чургим и стал подниматься вдоль его левого берега к водопаду с тем же названием.
Водопад Чургим был самым красивым местом этого участка тропы Кулика. С высоты десяти-двенадцати метров поток воды низвергался в небольшое озерцо, в котором резвились маленькие рыбки, а сам водопад Чургим, казался крепостной стеной, преградившим мне дорогу на Заимку Кулика. Сине-чёрные камни, как бы изрубленные каким-то великаном, ощетинились и даже вода, низвергавшаяся вниз, не смогла сгладить их упрямые гребни. На фоне зелёных склонов гор водопад светился каким-то неземным фиолётовым светом, оставаясь загадочным, как издали, так и вблизи. Балансируя на камнях почти вертикальной стенки, рискуя на них поскользнуться и сорваться вниз, я всё-таки без особых героических усилий добрался до гребня водопада и пошёл по каменистому руслу ручья дальше, поднимаясь по нему словно на вершину горы.
Идти было, перепрыгивая с камня на камень было неудобно, поэтому, пройдя по руслу ручья после водопада метров двести, я свернул с него налево и поднялся по склону горы к просеке.
Просека, прорубленная рабочими Леонида Кулика в двадцатые годы, всё ещё хорошо просматривалась, так что заблудиться, случайно свернув с неё в сторону, было невозможно. Через три километра показались избы
Заимка меня встретила ледяным безмолвием. На столах, которые я сразу увидел, когда пересёк последний заболоченный участок, была навалена посуда. Заимка состояла из трёх деревянных построек. Когда я начал их обходить, то в одной обнаружил инструменты, в другой на нарах какие-то вещи и только в третьей избе, к своему удивлению, людей. За столом сидел спиной ко мне мужчина, рядом у стола стояла девушка, которые даже не обратили внимания, что кто-то открыл дверь, вошёл внутрь и теперь на них смотрит.
Можно войти? – спросил я.
Когда они обернулись, мне показалось, что они оцепенели от удивления. Наконец, мужчина спросил, пристально уставившись на авоську с бутылкой, – откуда, это вы, здесь, появились?
– Из Ванавары, – ответил я.
– А зачем? – допытывался мужчина.
– Да так, посмотреть, – ответил я.
– А где вы остановились? – не унимался он.
– Да здесь, рядом, в восьми километрах, на Хушме.
– Тогда, может, переберётесь к нам, мы так раз провожаем сегодня группу в Ванавару и у нас будет что-то вроде банкета.
– Хорошо, – сказал я, и пошёл обратно на Хушму.
Легко сказать пройти восемь километров назад и затем восемь обратно, но это стоило сделать хотя бы потому, что когда я появился снова около Заимки, меня встретили, наверно, почти также как Иисуса Христа на картине Иванова, молча, не веря своим глазам. Как потом выяснилось Дёмин, который руководил в это время КСЭ-13, рассказал вернувшимся из маршрутов ребятам, что тут приходил один товарищ из Ванавары, который сейчас пошёл на Хушму, чтобы захватить сюда оставленный там рюкзак. О том, что этот товарищ был с поллитровкой – ребята восприняли, как розыгрыш.
А, зная слабость Дёмина к летающим тарелкам, то стали его уверять, что это был марсианин. И теперь этот марсианин приближался к почти накрытым столам…
Мне было понятно, какую естественную реакцию, мог вызвать рассказ Дмитрия Дёмина, руководителя Томской комплексной самодеятельной экспедиции (КСЭ), о моём посещении Заимки Кулика, особенно в таком экзотическом виде, у вернувшихся из дальних маршрутов его товарищей. Кое-кто резонно заметил, что пришельцы из космоса, вступая в контакт с людьми, могут принимать облик типичного землянина, но вряд ли отнесутся к этому делу с таким чёрным юмором. Поэтому моё возвращение вечером того же дня напоминало известную картину художника Иванова «Явление Христа народу» с маленьким отличием – за плечами у этого «Христа», почему-то ещё был рюкзак.
Впечатления от новых встреч и сама дружественная обстановка взаимоотношений членов экспедиции по отношению друг к другу, как выяснилось через год, были скорее исключением из правила, но в то время энтузиазму этих ребят можно было только позавидовать. Разве можно было сравнивать моё праздное любопытство с тем, что у них было поставлено на научную основу.
Руководителя КСЭ Дмитрия Дёмина, видимо, распирало любопытство, кто я собственно такой и чем занимаюсь в Москве. Прямо об этом он, видимо, спросить постеснялся поэтому, как бы, между прочим, сказал, что у них принято, всем, кто посещают заимку Кулика, обязательно регистрируются в специальном журнале.
Я не стал возражать и когда Демин достал тетрадь, то официально представился:
– Коханов Константин Парфирьевич. Место работы – МЗТэМ. Наладчик испытательного оборудования.
– А что такое МЗТМ? – переспросил Дёмин.
Я ответил, что это завод точной электромеханики, где пропущенная “Э” в его названии, говорит о его повышенной секретности, хотя всем в округе он больше известен, как бывший часовой завод.
Дёмин посмотрел на меня с видом человека, который якобы мне поверил и сделал в тетради соответствующую запись.
Не знаю, что он сказал по поводу моей работы студентам, но меня очень удивило, когда один из КаСэЭшников поинтересовался, что я преподаю в МГУ. Как завод МЗТМ трансформировался в МГУ, я до сих пор не понимаю.
Фантазии Дмитрия Дёмина носили определённый оттенок научности. К примеру, вскоре после нашего знакомства сказал, он мне сказал, что к югу от Заимки, уже несколько дней наблюдается какое-то неопознанное тело, явно маневрирующее на горизонте. Дёмин даже решил мне показать этот странный космический объект. Ночью мы все, кто тогда ещё оставался на Заимке Кулика, поднялись на гору Стойковича, и я убедился, что действительно это «неопознанное тело» маневрирует как раз там, где проходит просека, и чем сильнее раскачиваются деревья, тем сильнее были колебания НЛО.
Скорее всего, – это Марс, – сказал я, когда мы выскрёбывали до блеска сковороду, на которой разогрели две банки тушёнки. Продукты у КСЭ заканчивались – и это был последний пир, после окончания астрономических наблюдений, и разговоров о посещении Земли братьями по разуму, если уж не из солнечной системы, то хотя бы с каких-то ближайших к Солнцу звёзд.
На Заимке я познакомился с Сашей Мошкиным, геологом, который после окончания изысканий геологического отряда, в котором он работал, решил задержаться по каким-то причинам на Заимке Кулика и в ближайшее время собирался возвращаться в Ванавару. КСЭ-13 сворачивало свою работу, а так численность экспедиции к этому времени сократилась, то я вместе с Александром Мошкиным, Ольгой Чаркиной и туристкой из Уфы Светланой, согласился сходить за торфяными пробами на цезий на Южное болото. Света руководила группой туристов, которая подтверждали требования для присвоения её участникам звания «Мастера спорта СССР по туризму». Требования основывались на делении туристских походов в соответствии с нарастающей сложностью на пять категорий и на их «накопительном принципе», в зависимости от пройденных маршрутов.
По продолжительности в днях (16 дней), количества полевых ночлегов (12) и протяженностью маршрута, с преодолением естественных препятствий (160 км), поход на Заимку Кулика и по её окрестностям соответствовал 5-ой категории сложности. Группа Светы зарабатывала необходимые баллы на одном из дополнительных маршрутов, а Света, у которой уже было достаточно баллов, возглавила нашу группу за торфяными пробами на Южное болото. Группа Светы должна была вернуться в середине этого дня на Заимку и возвращаться в Ванавару. Поэтому Света всё время «подгоняла» нас, торопила и злилась, когда мы уж слишком расслаблялись, во время отдыха, особенно, когда шли обратно, с тяжёлыми рюкзаками, в которых лежали послойно расфасованные в пронумерованных полиэтиленовых пакетах образцы торфяных проб.
На Южном болоте, Ольга Чаркина и Света, привели нас к указанному на карте (схеме) Дмитрием Дёминым месту, разметили там площадку 1 х 1 метр и мы стали срезать торф пятисантиметровыми слоями, нумеруя каждый слой и укладывая, снятый так торф по пронумерованным полиэтиленовым пакетам.
Срезать торф нужно было до мерзлоты, а до неё в этом месте было более полуметра, так что им было доверху наполнено все наши четыре рюкзака.
Этот торф затем послойно сожгут в специальных муфельных печах, и выделят из него, находящееся в нём мелкодисперсное вещество (магнетитовые шарики – полные аналоги промышленной пыли), проверят их состав. Учитывая, что возраст торфа можно датировать, как и дерево, но только не по кольцам на его поперечном срезе, а по слоям его отложений, биологом Львовым, членом томской экспедиции, был разработан способ, позволяющий выделить слой торфа, относящийся к 1908 году.
Так что и я внёс тогда вклад, хотя и маленький, для развития советской науки…. Когда мы возвращались на Заимку Кулика, Саша Мошкин что-то всё время увлечёно рассказывал Ольге Чаркиной. Наверно очень интересные истории, потому что Ольга, постоянно замедляла шаги и смеялась. Они не в пример Светлане, туристки из Уфы, которая торопилась на Заимку, потому что в тот день, должны были вернуться из отдалённого похода за торфяными пробами, остальные члены её группы, никуда не спешили и всё время от нас отставали. Свете это не нравилось, а мне было просто смешно смотреть в это время на неё и постоянно выслушивать её упрёки в адрес Саши, хотя, когда он подходил к ней, она, как будто забывала, что только что, говорила мне.
Под впечатлением этого похода на Южное болото, ещё тогда, когда мы возвращались на Заимку Кулика, я «набормотал» шутливую песенку, в которой Ольгу, для рифмы, назвал Нинкою:
Тропинкою, тропинкою, за Светкою и Нинкою,
Несу с болота Южного, пробы на Заимку я.
Куда торопишь Света, ведь не воротишь лета,
Хотел бы знать, а нужно ли, твоё упрямство это.
Тропинкою, тропинкою, за грозною уфимкою,
Плетусь, как бедный каторжник, а Санька крутит с Нинкою:
То далеко отстанет, а то смеяться станет,
Но перед Светкой, как должник, стою я, вместо Сани.
Тропинкою, тропинкою, со Светкой не в обнимку я,
Иду и мне обняться с ней, нельзя, как Саньке с Нинкою,
Она ведь Мастер спорта, а я второго сорта,
Не «Кандидат» в её «постель», а просто для эскорта.
Тропинкою, тропинкою, ведь мог пойти бы с Зинкою,
За пробами, к болотам здесь, на Север от Заимки я.
Она пусть меньше нравится, как Светка не красавица,
Но всё же в ней, что надо есть, чем бабы наши, славятся.
Вернувшись в Москву, я эту песню (первые два куплета) и ещё две других, написанных там же на Заимке, напел в студии звукового письма на улице Горького, и эту «грампластинку» на глянцевой фотобумаге, отправил бандеролью Ольге Чаркиной в Новосибирск.
Так состоялся мой первый «официальный» дебют в качестве таёжного барда, ознаменованный выпуском двух «грампластинок». Напеть и записать, хотя бы ещё третью пластинку, в студии звукового письма, я тогда просто постеснялся.
В Москве, накануне октябрьских праздников я получил письмо из Томска с приглашением на ежегодную конференцию по Тунгусскому метеориту, которая проводилась в Томском университете ежегодно 7 ноября.
Приглашение было написано в стихотворной форме и очень польстило моё самолюбие:
В лесах Тунгуски в утренний туман,
Мы долго не встречали марсиан.
Ты появился как-то спозаранок,
Со связкой неизгрызенных баранок.
И долго над Заимкою висело,
Какое-то космическое тело.
Баранок тех с тех пор никто не видел
Но всё-таки тебя хотим увидеть.
Забудь свои земные недоделки
Спустись к нам на летающей тарелке.
Сбор 7 ноября 71 г.
Поэтому, практически не раздумывая, я решил лететь в Томск, несмотря на то, что стоимость авиабилетов туда и обратно, в то время, было больше моей месячной зарплаты, с вычетом двух налогов – подоходного налога и налога за бездетность.
«Конференция по Тунгусскому метеориту» в помещении Томского университета выглядела вечеринкой старых знакомых, собравшихся обсудить планы на лето.
В официальной части прочитали доклады Львов, специалист по датированию торфа, Джон Анфиногенов, Николай Васильев и ещё кто-то из членов КСЭ.
Затем началась неофициальная часть, на которой, выпив стакан портвейна и закусив варёной колбасой, я как-то сразу приуныл, что это заметил, один из первых руководителей КСЭ Геннадий Плеханов.
Грустно мне стало ещё оттого, что перед конференцией, в узком кругу, в который я почему-то был допущен, решался вопрос, – «а стоит ли до всех членов КСЭ доводить результаты ядерных испытаний?»
Когда руководители КСЭ поинтересовались моим мнением по этому вопросу, я сказал, что у меня о КСЭ было мнение, как об организации единомышленников-энтузиастов – людей завтрашнего дня.
Видимо, кому-то из руководителей КСЭ, моё замечание не понравилось – но результаты испытаний всё-таки были доведены до всех.
Плеханову же, я сказал, – «что, скорее всего, больше ничего интересного не предвидится, и потому мне пора возвращаться домой».
В принципе получилось, что я слетал в Томск, чтобы выпить стакан портвейна, за упокой легенды о КСЭ, как об организации нашего идеального будущего.
Встречи и «дипломатические» контакты с инопланетянами
Можно было понять томских студентов, которые в Константине Коханове, разглядели «марсианина», там, где туристы совершали маршруты пятой категории сложности и на пеший поход на Заимку Кулика, многих вдохновляли песни Владимира Высоцкого из фильма «Вертикаль». Появление на Заимке Кулика странного москвича только с поллитровкой в авоське, без рюкзака, топора и даже охотничьего ножа, заставило многих с грустью спуститься с покорённых ими «вершин», чтобы снова ходить за торфяными пробами к одним и тем же эвенкийским болотам. И, если у Владимира Высоцкого «лучше гор, могли быть, только горы» то для большинства томских студентов, оказалось, что ничего нет хуже этих эвенкийских болот, и никакой зависти к тем, кто, к этим болотам ещё не ходил.
ТРУДНО БЫЛО ПОНЯТЬ КИРСАНА ИЛЮМЖИНОВА, главу Республики Калмыкия, для чего он рассказал о своей встрече с инопланетянами и потом ещё «себя ругал, что не задал пришельцам каких-то вопросов…»
Запад повергло в шок заявление видного российского политика, сделанное на Первом, главном, телевизионном канале страны, в программе Владимира Познера:
Ночь, балкон, труба, желтые пришельцы…
26 апреля 2010 года ведущий Первого канала Владимир Познер спросил Кирсана Илюмжинова: – Я никогда не встречал человека, который бы сам говорил, что он побывал на межпланетном корабле инопланетян. Это действительно случилось? – Если серьезно, да, это было, – ответил глава Республики Калмыкия. И коротко рассказал свою потрясающую историю о первом и последнем контакте с представителями внеземной цивилизации, случившемся в Москве в его квартире в Леонтьевском переулке. – Повторов не было? – уточнил Познер. – Повторов не было, – заверил Илюмжинов. Историческая встреча произошла поздно вечером 18 сентября 1997 года, когда Кирсан Николаевич отходил ко сну, почитав книгу и посмотрев телевизор. И вдруг заметил, что открылась балконная дверь. Вышел. А там полупрозрачная труба к балкону тянется. В трубе – пришельцы в желтых скафандрах. Зовут. С ними калмыцкий лидер и улетел. На инопланетном корабле, естественно. Передача Владимира Познера с этими прямо-таки сенсационными воспоминаниями Кирсана Илюмжинова почему-то не сразу шокировала цивилизованный мир. А спустя несколько дней. И лишь после того, как внимание к прозвучавшему в ней откровению привлек депутат Госдумы от ЛДПР Андрей Лебедев. Он направил депутатское письмо прямо Президенту РФ, где выразил озабоченность, что глава Республики Калмыкия, являясь носителем секретной информации, мог её – информацию – выболтать представителям внеземной цивилизации. После такой «подачи» западная пресса уже взорвалась. Оценила сенсацию. Сотни газет по всему миру признали: общение президента республики с инопланетянами – случай уникальный. Но никто не понял, зачем он об этом рассказал. Да и в России, наверное, найдутся люди, которые подумают: «Странный поступок для главы субъекта Федерации». – Познер спросил, я ответил, – объяснил своё поведение Илюмжинов.
Не до космоса было.
Люди, приближенные к уфологии, конечно же, в курсе: калмыцкий лидер далеко не первый раз рассказывает о своем контакте с инопланетянами. И уже не трясутся от восторга. Тем более что ничего нового он не сообщает. Знал, естественно, и Познер, раз спрашивал. Мол, про пришельцев – правда? Или как? Но далеко не все знают, что впервые Кирсан Николаевич явил чудо откровения 22 июля 2001 года, выступая на радио «Свобода». И никто его тогда, простите, не тянул за язык наводящим вопросом. Сам, рассуждая о шахматных перспективах, вдруг посетовал: «Была мысль Остапа Бендера провести межгалактические соревнования, но, честно говоря, сейчас времени нет – в космос. Один раз я летал уже… Правда, не нашими российскими космическими кораблями, а с инопланетянами. Один раз забирали меня в космос». – Кто забирал? – переспросил ведущий. – Ну, вот на «тарелке» прилетели, забрали, и вот сутки находился я в космосе, – уточнил Илюмжинов. На момент выступления Кирсан Николаевич уже был действующим президентом Калмыкии, выборы на следующий срок – только через год. Он уж 6 лет как президент ФИДЕ. И никуда больше не рвется. То есть неожиданное и странное откровение – отнюдь не пиар. Значит, это навязчивая мысль.
«Не воспринимайте меня, как шизофреника»
На вопрос, как выглядели инопланетяне, Илюмжинов, слегка горячась и чувствуя недоверие со стороны ведущих, ответил: – Ну, как человеки. Вот так вот выглядели. – Здоровые, по 2 метра? Как их описывают часто? – попросили его уточнить. – Да нет. Не воспринимайте меня как шизофреника. Я просто говорю, что видел их. Нормально, как мы с вами общаемся, так вот я и видел. Кстати, еще тогда, за 9 лет до обеспокоенного письма депутата Лебедева Президенту России, у Илюмжинова на радио «Свобода» пытались выведать подробности контакта. – А они вам какие-то напутствия давали? Программировали на дальнейшее? – выведывали у Илюмжинова. И словно бы интересовались, не завербован ли он. – Нет, – отвечал Илюмжинов. – Ничего… Я так и не понял… Потом несколько дней ходил и думал: «Для чего меня забрали?» И я себя ругал, что вопросы им не задал… Но, может быть, еще не время, чтобы эти внеземные цивилизации встречались… Да и нужно ли нам сейчас встречаться? Я считаю, что не нужно. В нравственном плане мы еще не дошли до уровня, когда мы можем встретиться с этими цивилизациями, с пришельцами.
Сайт газеты «Комсомольской Правды», от 27.052010, 02:00, https://www.kp.ru/daily/24497.3/650118/
Константин Коханов только развёл руками, но ничему не удивился, зная какие у нас в России в субъектах федерации «президенты и губернаторы» и как они врут российскому народу, не хуже, чем правительства всех других зарубежных стран:
Много всяких, достоверных, фактов есть про НЛО,
О явленьях атмосферных, всех пугающих полно,
Про людей в одеждах белых, даже с крыльями до ног,
И сидит, что в «Доме Белом», с Президентом рядом «Бог».
Пресса вновь приводит факты, и астрологов прогноз, -
Есть с пришельцами контакты, даже с трёх каких-то звёзд.
Врут правительства народам, что не в курсе этих дел,
Что никто ещё к нам с роду, ни на чём не прилетел.
Разве в это, кто поверит, – есть рисунки на полях,
И наскальные в пещерах, космонавтов на конях.
А потом их даже видел, сам Калмыцкий Президент,
Правда, он «кумыса» выпил, в тот ответственный момент.
Закусив от Ванги корнем, он Пришельцев в дом пустил,
Ничего потом не помнил, у какой «Звезды» гостил.
Но как шахматный он гений, всё осмыслил наперёд,
У жены вне подозрений, верит тоже, что не врёт.
Как тут людям не поверить, и зачем им нужно врать,
Сквозь закрытые, как двери, приходили их забрать,
Существа с глазами зайцев, на тарелку за окном,
Где их щупальца, как пальцы, тело резали потом.
Не оставив, как им шрамов, возвращали снова в дом,
Не снимая с окон рамы, не ломая дверь притом.
Объяснять, кто это будет, кто поверит в этот бред,
Если верят в Бога люди, видят и Пришельцев след.
Пресса вновь приводит факты, и астрологов прогноз, -
Есть с пришельцами контакты, даже с трёх каких-то звёзд.
Врут правительства народам, что не в курсе этих дел,
Что никто ещё к нам с роду, ни на чём не прилетел.
О СВЕТЯЩИХСЯ НОЧЬЮ ЭВЕНКИЙСКИХ КАМЕШКАХ
Участник экспедиции Комитете по Метеоритам АН СССР 1948 года, в предполагаемый район падения Тунгусского метеорита, геолог Борис Вронский, приводит в своей книге «Тропой Кулика» (М., Мысль, 1968, стр.49-50) рассказ эвенкийской женщины Кати. Она так же, как и другая женщина (Типталик) тогда вела, связку из десяти оленей с навьюченным на них снаряжением, его экспедиционной группы, под управлением проводника Ильи Джонкоуля. Тогда, во время первой стоянки в 7 километрах от Ванавары, во время остановки на ночлег, когда «Илья и Типталик быстро улеглись спать, а Катя (как пишет Борис Вронский), покуривая трубочку, долго сидела с нами у костра. Я спросил её, не помнит ли она что-нибудь из рассказов о том, как прилетал бог Агды.
- Какой Агды? – раздраженно заметила Катя. – Такой бог совсем нет. Это люче (русский) выдумал бог Агды. Люди говорили: летел по небу огонь, чего-то бомбил, палил тайгу, а больше не помню.
Меня заинтересовали её воспоминания из далёкого детства, когда она и её родители кочевали где-то в бассейне Кимчу.
- Хорошо было, – рассказывала Катя. – Мы играли с камушками. Были такие камушки, светлые, как вода, разного цвета. Были и такие, что ночью светились. Ты чего, не веришь? – обиженно спросила она, уловив недоверчивое выражение моего лица. – Правду говорю. Возьмешь такой камушек в руку, он холодный, а сам светится, как огонек, только не красный, а какой-то другой, не знаю, как сказать.
Мне припомнился минерал плавиковый шпат, который называется также флюоритом за свою способность светиться некоторое время после облучения солнечным светом. Однако такое свечение – флюоресценция – продолжается очень недолго».
Зачем привёл в своей книге Борис Вронский рассказ эвенкийской женщины Кати? Скорее всего, для того, чтобы сказать, что тогда, после падения Тунгусского метеорита, эвенки находили какие-то необычные цветные камешки, некоторые из которых даже излучали свет. А куда потом делись эти камешки, это не столько Борису Вронскому важно было бы узнать, если бы ему это тогда пришло в голову, а важней было бы поинтересоваться, почему, когда с этими камушками играли дети, им было так хорошо?
Константин Коханов попробовал, занимаясь поисками Тунгусского метеорита, расспросить эвенков, о светящихся ночью камешках, но они ему предлагали посмотреть в тайге много разных камней, которые уже до него искали, но до сих пор даже «Камень Янковского не нашли». Зато ему однажды ночью, в зимовье на реке Хушме, приснился сон, как всё могло быть в 1908 году на самом деле и откуда были у эвенков эти разноцветные и святящиеся ночью камешки:
Где не встретить поселенья,
И вокруг уныл пейзаж,
Звездолёту приземленье,
Место выбрал экипаж.
Разметав тайгу по кругу,
Приземлились у болот,
Упиравшихся с испугу,
Взяли эвенков на борт.
Провели их по каютам
В управления отсек,
Ознакомили с маршрутом
В сто одиннадцать парсек.
В схеме Солнечной системы,
Показали, где Земля,
Но эвенки на пол сели,
Экипаж тем разозля:
На Земле по их расчётам
Был технический прогресс,
Получилось ничего там,
Вышел боком интерес.
На пространстве обозримом.
В ста верстах лишь две избы
На упряжках к ним звериных.
Три-четыре дня езды.
И сидит в той Аннаваре,
Главный, кажется, их жрец,
Воду огненную варит,
Ещё света ждёт конец.
Не поймут пришельцы это,
Что эвенки им плетут,
Без конца, как здесь без света,
Воду огненную пьют.
Отпустили их со смехом,
Драгоценных дав камней,
Всем по варежке из меха,
А не то, чтоб стать умней.
ОБ «НЛО» В ВИДЕ «ЧЁРНОГО КУБА»
Специалисты по уфологии обратили внимание на необычный объект огромных размеров вблизи Солнца.
Дата обнаружения странного куба, вдвое превосходящее по размерам нашу планету – 28 сентября 2017 года, снят он был на камеру EIT 171. По рассказам уфологов, куб на короткое время возник на изображениях NASA, но уже через 13 минут исчез с поля зрения. Куб обладал идеально ровными гранями и находился внутри поля, чью природу установить не удалось. Находку можно назвать НЛО, однако у такой версии есть противники, объясняющие появление куба техническими сбоями в работе камеры.
https://deepkosmos.ru/news/obnaruzhen-gigantskij-kub-vblizi-solntsa
«Чёрный Куб» видели в небе над Техасом,
поэтому совсем не стоило удивляться тому, что «Чёрный космический корабль в виде куба, с инопланетянином на борту», приземлился в России:
«Куб» какой-то приземлился,
Опалил зелёный луг,
Кто-то вышел, разозлился,
Затоптал огонь вокруг.
А потом полез обратно,
И сменил внутри костюм,
Чтобы стало нам понятно,
Что с планеты он «Сатурн».
Не из Солнечной системы,
Был похож лишь силуэт,
На груди его и шлеме,
Больше не было планет.
Грани куба цвет меняли,
Но сирены звук стихал,
И что делать, мы не знали,
Я рукой лишь помахал.
Друг Серёга кепку скинул,
И холодный вытер пот,
Лишь от страха рот разинул,
Что случилось, не поймёт.
Говорить не сможет, ясно,
Да и я, не дипломат,
В чёрный ватник влез напрасно,
Знал, что мне он маловат.
Куб космический был страшен,
Не внушал доверья вид,
Явно корпус был окрашен,
В цвет, когда он обгорит.
Ну, была б другая форма,
Пусть сигара или круг,
Треугольная платформа,
Меньше был тогда б испуг.
Ну, а тут огромный «ящик»,
Вышел из него мужик,
Перед выходом «поддавший»,
Чтоб спросить у нас, – «Как жизнь?..»
Получив ответ короткий…,
Лишь сказал Пришелец: «Счас!»,
В «Куб» полез и за три ходки
Смог задобрить всё же нас.
Стол поставил на поляне,
На него с ведро бутыль,
Три стакана, как для пьяни,
И за стол нас пригласил.
Нас как будто, ветром сдуло,
Как тут случай упустить,
Притащили мы три стула,
И что было закусить.
Только выпили по «двести»,
Прилетает вертолёт,
Репортёр программы «Вести»,
Кто из нас, кто, – не поймёт.
Все мы в чёрных телогрейках,
На один почти фасон,
У Пришельца вся в «наклейках»,
Наши – в пуговках с кальсон.
Мы «прикидом» обменялись,
Просто со смеха лежим,
Ведь не так всем представлялись,
Встречи с разумом чужим.
Репортёр спешил ведь, сразу,
На «как жизнь? – узнать ответ,
Чтоб бессмертной сделать фразу,
Диалога двух планет.
Жаль ответ, наш был готовым,
Человечество не злись,
Непечатным русским словом,
Всем понятным, – «Заебись!»
Жаль ответ, наш был готовым,
Человечество не злись,
Непечатным русским словом,
Как и вся в России жизнь!
ВСТРЕЧИ С «ЛЮДЬМИ В ЧЁРНОМ»
«Люди в чёрном» являются персонажами известной всем легенды уфологии. Согласно показаниям людей, вскоре после того как кто-то видел в небе НЛО, к ним домой приходил таинственный человек одетый в черный классический костюм. Чаще всего таких людей приходило двое, иногда трое. Эти люди вели себя настолько странно, что у многих возникало впечатление, что перед ними робот, лишь внешне похожий на человека. Обычно все «люди в чёрном», занимаются запугиванием «очевидцев» видевших Неопознанные Летающие Объекты (НЛО). Приказывают им ничего не рассказывать о том, что они видели, иначе у них будут большие неприятности. Они исчезали также необычно, как и появлялись и все их угрозы, как правило, оказывались невыполненными.
http://paranormal-news.ru/news/vstrechi_s_ljudmi_v_chernom/2017-04-07-13326
Рассказ Константина Коханова о его встрече с «Людьми в чёрном»:
«Люди в чёрном», ростом выше,
Явно расы не земной,
Из тарелки, молча, вышли,
Я боюсь, идут за мной.
Цепенею словно кролик,
Каждый смотрит, как удав,
Как вампир, что жаждет крови,
Хотя может, я не прав.
«Люди в чёрном» уже рядом,
Вот до них рукой подать,
И я чувствую по взглядам,
Что они меня съедят.
«Люди в чёрном» посмотрели,
Что с меня такого взять,
Видно зря к Земле летели,
И отправились назад.
Улетели, только ужас,
Спать ночами не даёт,
«Люди в чёрном», что им нужно,
Где никто их не зовёт.
