Белые пятна в биографии Леонида Кулика

Константин Коханов: «1 сентября 2018 года исполнилось 135 лет со дня рождения Леонида Кулика, благодаря которому падение Тунгусского метеорита, стало глобальной мировой проблемой».

Отмечая 30 июня 2018 году 110-летие со дня падения Тунгусского метеорита, как-то совсем упустили из вида, что после этой знаменательной даты 1сентября 2018 года исполнилось 135 лет со дня рождения Леонида Алексеевича Кулика, благодаря кому теперь отмечается международный праздник «День Астероида». Международный день астероида (Asteroid Day) провозглашен в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН № 71/90 от 6 декабря 2016 года, в «целях повышения информированности общественности об опасности столкновения Земли с астероидами». Новый космический праздник тогда было принято решение отмечать ежегодно на международном уровне 30 июня – в годовщину «Тунгусского феномена над Сибирью».
Несмотря на то, что о Леониде Кулике опубликовано много биографических статей и очерков, но начало его научной деятельности и её трагический конец остались в его биографии до сих пор белыми пятнами, хотя и тщательно заретушированными несущественными подробностями его научной деятельности в эти периоды его жизни. Огромным белым пятном в биографии Леонида Кулика сияет его переезд во время Гражданской войны в Томск. Трудно разобраться действительно его пригласили туда на работу или он сам изъявил желание там отсидеться до лучших времён, в качестве ассистента при кафедре минералогии томского университета. Во всяком случае, существует две версии от самого Леонида Кулика, как всё было на самом деле. Об этом в своей статье «Жизнь и судьба Леонида Алексеевича Кулика» рассказывает Ю. Л. Кандыба, цитируя материалы из документов, хранящихся в Комитете по метеоритам АН СССР:

«В 1918 г. он с профессором С. М. Курбатовым отправляется на Урал для изучения месторождений охр и других красочных глин. Воспользовавшись этим случаем, Кулик вывозит свою семью из голодного Петрограда в Миньяр, а сам с Курбатовым направляется через Екатеринбург (где успевает прочитать доклад Уральскому обществу естествоиспытателей) в район предстоящей работы, уже полыхающий огнем гражданской войны. Когда экспедиция покидала Екатеринбург, навстречу уже шли наступавшие на столицу Урала белогвардейские войска. Кулика спасло знание местности. Обстановка вынуждает экспедицию с потоком беженцев двигаться на восток. Поездом до станции Юрга, оттуда на санях в Томск… «На Урале, – пишет он Ферсману, – я был захвачен событиями и отрезан с собранными мной материалами от России. Обработку материалов удалось поставить в Томском университете, в котором с января 1919 г. я занял место преподавателя кафедры минералогии». В другом документе Кулик сообщает, как развивались события: «В конце марта 1919 г. в Томске я был опознан белыми и предан военно-полевому суду за уклонение от явки по мобилизации и передан… в запасный (кадровый) полк, где дело удалось затянуть до эвакуации белых из Томска. В пути, в конце декабря 1919 г., перебежал в ряды Красной Армии… Служил при штабе 2 бригады 30 стрелковой дивизии 5 армии Восточного фронта (главком Тухачевский). …26 февраля 1920 г. приказом Реввоенсовета армии я был возвращен в Томский университет для продолжения работы по специальности. Весь 1920 г. я продолжал обработку материалов, преподавательскую деятельность и выполнял командировку университета».

Леонид Кулик во время Первой мирой войны 1914 года

То, что было на самом деле в жизни Леонида Кулика в 1919 году, установить точно уже невозможно, так как накануне намечавшихся репрессий после убийства Кирова, все документы, имеющие отношения к сотрудникам Академии Наук, относящиеся к периоду Гражданской войны, по приказу академика В.И.Вернадского были уничтожены.

Что сейчас, с долей некоторой объективности, можно сказать о Леониде Кулике. Леонид Алексеевич Кулик (1883-1942), как специалист по метеоритам, и как учёный получил известность, только в связи с его неудачными поисками Тунгусского метеорита (30 июня 1908 года) и в немалой степени, благодаря писателю-фантасту Александру Казанцеву. Писатель выдвинул гипотезу, что над местом обнаруженного Леонидом Куликом грандиозного радиального вывала тайги, произошёл взрыв в атмосфере марсианского космического корабля с атомным двигателем, и только это фантастическое предположение в основном и поддерживает до сих пор интерес к проблеме Тунгусского метеорита. Вопрос о том, что обнаруженный Куликом ветровал и карстовые воронки на болотах, в 80 км северо-западнее фактории Ванавара не имеют никакого отношения к месту падения Тунгусского метеорита, конечно, рассматривался и обсуждался в научных кругах, но речи о прекращении экспедиций Кулика не было. О том, что Кулик вводит научную общественность в заблуждение, и неправильно определил место падения Тунгусского метеорита, писал в партийные органы не только рабочий его экспедиции Сергей Темников, но на это указывали лично Кулику даже его помощники во 2-ой (1928) и в 3-ей экспедициях (1929/30) Виктор Сытин и Евгений Кринов. Виктор Сытин во время «спасательной» экспедиции 1928 года, когда часть пути преодолевал на самолёте, увидел сверху немало болот и метеоритных кратеров, ни чем не отличавшихся по виду от тех, что были на болотах рядом с Метеоритной Заимкой. В тоже время Евгений Кринов, во время отсутствия Кулика, в нарушение запрета своего начальника, обследовал сопки на всей восточной половине Великой котловины, осмотрев там площадь около 40 кв. км, и о своих личных впечатлениях, написал следующее:

«Вывал леса действительно внушал представление о происшедшей в данной местности грандиозной катастрофе. Наоборот, не говоря уже о торфяниках, которые мы исключаем, как места падения метеорита, само Южное Болото казалось обыкновенным образованием ландшафта. Более того, при самом тщательном осмотре ближайших к нему участков, вплоть до края болота и, особенно, в западной его части, т.е. в непосредственной близости от места взрыва, всё оказалось самым обычным и естественным…» (Е.Л.Кринов «Тунгусский метеорит», М-Л, 1949, стр. 176). Реакция Леонида Кулика, на предположения его помощников, что метеорит, возможно, упал в другом месте, была одинаковой – с Виктором Сытиным, после своего «спасения», он вообще прекратил общаться, а Евгения Кринова отстранил от работ и просто уволил. Поэтому не трудно догадаться, что в биографии одного из самых известных российских «учёных», не сделавших ни одного серьёзного открытия, много белых пятен. Следует отметить, что во всех биографиях Леонида Кулика делается основной упор на его активное участие в революционных выступлениях в рядах РСДРП в 1905 году. Далее, правда, отдельными эпизодами, его связь с большевиками отмечена в начале 1906 года, в августе 1907 года, в мае 1910 года и, наконец, в начале 1911 года, когда он вместе с братом Алексеем отбыл трехнедельное заключение в Троицкой крепости. Этого оказалось достаточным, чтобы Леонид Кулик отошёл, видимо, навсегда от активного сотрудничества с большевиками. Далее в биографиях Кулика отмечается его героизм во время 1-й Мировой войны, но как-то вскользь упоминается его служба у Колчака, и также туманно в Красной Армии. Этому не стоит удивляться, потому что по распоряжению академика В.И. Вернадского, накануне партийных чисток, были уничтожены (сожжены) все документальные свидетельства «сотрудничества» работников Академии Наук, как с красными, так и с белыми, имевшими место во время их арестов, в годы гражданской войны. В дневнике академика В.И.Вернадского об этом имеется следующая запись: «Недавно умер (некролог в «Известиях» от 9.08.1928 года) Михаил Андреевич Рейснер (1868-1928), историк, правовед, публицист, принимавший участие в составлении первой Конституции РСФСР… Я вспоминаю его в связи с коммунистическим переворотом. Он приходил несколько раз ко мне, не желая возвращаться к месту службы, и хотел попасть, если не ошибаюсь, в Саратов или Петербург… Я хотел ознакомиться со всем делом, которое было мне передано – с ним я знакомился накануне переворота, и оно осталось у меня на столе в Министерстве народного просвещения. Из него выяснилось, что он, когда Министерство народного просвещения подняло против него дело по поводу его лекции студентам в Томске, как «антиправительственной», записанной одним из агентов, (он) от всего отказался и в одной из бумаг…, доказывал свою «благонадежность» царскому правительству. Помню, что вся эта переписка производила удручающее впечатление. Вспоминаю так- же аналогичный случай. В ближайшие дни входа Красной Армии в Симферополь, в 1921 году ко мне, как к ректору обратился с просьбой известный физик Яков Ильич Френкель (1894-1952), с 1929 года, член-корреспондент Академии наук СССР). С просьбой, заключавшейся в том, чтобы позволить ему взять из его дела унизительно-оправдывающееся заявление, которое он подал при приходе Врангеля, и благодаря которому он пережил этот «неприятный» момент. «Не такой я дурак, – сказал он, – чтобы не подписать в таких обстоятельствах что угодно». Френкель – порядочный человек, но так же цинично поступал Елистратов, клеврет Кассо, прислужник, а может быть теперь член партии коммунистов…. Я выдал Френкелю его бумагу, ничего ему не сказав. Я взял в это время определённый путь – не разбирая красных и белых помогать всем: массу (людей) принял, не разбирая, по старым студенческим билетам – и красных (из армии) и белых (оставшихся). Принял после прихода Красной Армии в первые 3 дня до 700 человек – никто не пострадал – ни из тех, ни из других». Эту дневниковую запись В.И.Вернадского дополняет комментарий к его дневникам за 1929 год, по так называемому «делу историков», сфабрикованному ОГПУ и приведшему к разгрому многих ветвей гуманитарной науки. В качестве предлога для репрессий стала провокация с «обнаружением» незарегистрированных политически важных документов новейшей истории в подразделениях Академии подотчётных непременному секретарю академику С.Ф.Ольденбургу… Об этом эпизоде жена С.Ф.Ольденбурга Елена Григорьевна написала в своём дневнике от 6.XI. 1929:

«Был Владимир Иванович Вернадский. Сергей сказал ему, что я чуть не плачу, когда жгут бумаги, т.к. здесь много ценного в историческом отношении. Владимир Иванович напал на меня с упрёками, что надо обязательно жечь…. Если обыск будет у нас, могут пострадать многие люди, бывшие кадеты…. Таскали целые корзины… Горит, горит…» (B.C.Каганович, «Начало трагедии», Звезда, 1994. № 12, стр. 124-144). Как мы видим, что если в 1921 году изымались из дел компрометирующие документы, а в 1929 году их жгли целыми корзинами, то в 1934 году, после убийства Кирова, скорее всего, сожгли даже все поздравительные открытки от тех лиц, которые подвергались репрессиям. Академик В.И.Вернадский познакомился с Л.А.Куликом в 1912 году во время экспедиции в Ильменских горах на Урале, где тот работал в лесничестве. По рекомендации В.И. Вернадского тогда Л.А.Кулик был зачислен штатным сотрудником Минералогического музея Российской Академии Наук. Это случайное знакомство с академиком положило начало научной карьеры Леонида Кулика, которая могла бы и не закончиться смертью в плену у немцев, если бы не одно обстоятельство, отмеченное в дневнике В.И.Вернадского в записи от 11 мая 1941 года:

«…Был в своей комнате в Лаборатории – говорил с Куликом о витринах для выставки. Шмидт (вице-президент АН СССР) правильно дал ему нагоняй, что он недостаточно внимательно отнёсся к болиду под Москвой, наблюдавшемуся «членами правительства». Кулик был вынужден ехать сам. При реальных наших условиях – диктатуры «правительства» – это неизбежно». Поиски Л.А.Куликом метеоритов в Подмосковье также оказались безрезультатными. Достойный выход из создавшегося «положения» ему подсказала война – вступить «добровольцем» в ряды народного ополчения. Пребывание Леонида Кулика в плену у немцев, тоже вызывает много вопросов.

Леонид Кулик во время начала Великой Отечественной Войны в 1941 году

В книге И.Б.Евгеньева и Л.И.Кузнецовой (под редакцией помощника Л.И.Кулика в его третьей экспедиции Е.Л.Кринова) «За огненным камнем», описанное там пребывание Кулика в немецком плену, выглядит слишком неправдоподобно. Как будто не его взяли в плен, раненного в бою, а он сам, не оказывая сопротивления, сдался или перебежал на сторону врага. Особенно подозрительно выглядит то, как быстро Кулик находил у немцев в плену для себя работу санитаром в «лазаретах для раненных красноармейцев», о которых почему-то до этой книги, ещё нигде не упоминали». Можно допустить, что такие лазареты были, но чтобы, работавшие там санитарами пленные красноармейцы спокойно покидали лазарет и «разгуливали» в населённых пунктах – это трудно даже представить. Тем более то, что пленные красноармейцы, как Леонид Кулик могли не возвращаться до утра в лазарет, и имели возможность оставаться на ночлег у вдов красноармейцев. Так это, вообще, назвать даже пошлостью не поворачивается язык, насколько это похоже на бред, не видевших немецкой оккупации авторов книги и их научного редактора, учёного секретаря комитета по метеоритам АН СССР Е.Л.Кринова.

Возможно, когда-нибудь будет написана подлинная биография Леонида Кулика, без белых пятен, хотя бы на основании уже опубликованных материалов, и тех, которые находятся в архивах КМЕТа, а также в материалах следственных органов в архивах ФСБ (КГБ), которые за давностью лет, теперь уже не представляют никакой государственной тайны.