Жизнь кота Барбариса

Константин Коханов: Никогда не думал, что смерть любившего меня кота Барбариса, я буду воспринимать, как смерть одного из моих лучших друзей

Жизнь кота Барбариса

Честно говоря, я точно не помню, когда у нас в начале 2002 года в квартире появился кот Барбарис. Маленького беспомощного котёнка принесла моя дочь Ира, но взяли его специально для меня, так как я уже несколько лет боролся с резкими скачками артериального давления, стабилизируя его различными прописанными врачами лекарствами.

Ни для кого не является секретом, что кошки снижают артериальное давление и даже помогают предотвратить инсульты и инфаркты и к тому же улучшают работу сердца, не говоря уже о том, что кошки помогают уменьшить сердечную и головную боль. Учёные находят для этого «кошачьего эффекта лечения», простые объяснения.

Во-первых считают, что этот эффект связан с ощущением человеком живого тепла, так как температура тела кошек выше человеческой, и поэтому, когда кошка ложится на больное место, прогревание снимает спазмы сосудов кровеносной системы и таким образом уменьшает боль.

Во-вторых, если при прогревании очагов боли, кошка еще мурлычет, то лечебный эффект дополнительно усиливается от легкой вибрации её тела.

Трудно сказать насколько эффективно кошки помогают заживлению ран и укреплению костей, но мурлыканье кошек происходит на частоте между 20-120 Гц, И некоторые исследователи на основании произведённых ими экспериментом, уверяют, что механические вибрации, происходящие на частоте кошачьего мурлыканья в диапазоне 18-35 Гц, ускоряют восстановление клеток, мягких тканей, суставов и мышц. И в тоже время они же считают, что вибрации в диапазоне 20-50 Гц и 100-200 Гц ускоряют рост костей и способствуют их укреплению. Но в основном все исследователи «кошачьего лечебного эффекта» сходятся в одном мнении, что поглаживание кошки понижает артериальное давление и происходит это только благодаря снятию с тела человека статического электричества.

Но человеку страдающего аритмией, совершенно безразлично научное объяснение «кошачьего лечебного эффекта», если присутствие рядом с ним дружелюбного хвостатого существа, приводит его в душевное равновесие. Возможно, правильно иронизируют медики на протяжении нескольких веков, что искусство врача заключается, только в том, чтобы чем-нибудь занять больного пациента, он пичканья его бесполезными лекарствами, до назначения ему ненужных процедур, пока его могучий организм сам не справится с его болезнью.

Барбарис, был четвёртым котёнком в нашей семье. Первым котёнком у нас была кошка Лизка, и за непродолжительное время нахождения у нас в квартире, до того как мы её отвезли к моей матери в деревню, она вела себя, как кот Киплинга, который гулял один, где хотел и где ему вздумается. Если бы это её поведение только этим ограничивалось, то с этим можно было смириться, но она ещё и гадила, где ей заблагорассудится. И никакое тыканье её носом, в дурно пахнущую лужу, не давало никаких результатов, как и наказание за то, что она прыгала на обеденный стол и могла с него что-нибудь украсть, хотя в это время, в её миске еда, оставалась почти не тронутой.

Вторым котёнком был Тихон, породистый кот, от породистых родителей. Его мать несколько лет рожала от одного и того же кота, той же длинношерстной породы, и от них всегда выли просто очаровательные котята. Бывают иногда люди без явно видимых недостатков, так вот этого Тихона, когда он подрос, можно было считать даже интеллигентным по всем кошачьим повадкам. Этот кот никогда, как бы не был голоден, не издавал недовольных кошачьих режущих ухо звуков. Подходил к своей миске, и если она была пуста, просто уходил из кухни в комнату и занимал своё любимое место на тахте, дожидаясь там, когда его позовут есть. Больше всего кот Тихон любил смотреть, как моя жена что-нибудь вяжет, крючком или спицами, тёрся у её ног или просто лежал рядом. Остальным членам семьи он только позволял себя гладить, и если было хорошее настроение даже поиграть, побегать за привязанным к верёвке фантиком от конфеты или погнаться за брошенной впереди его игрушечной мышью.

Во время летнего отпуска, подросшего за зиму Тихона, мы так же, как и кошку Лизку в прошлом году, взяли с собой в деревню, но оставлять его у матери, тогда не собирались. Но мать просто влюбилась в красивого кота, да и Лизка оказалась к нему не равнодушна. Она постоянно крутила перед ним своим задом, поднимая хвост, но кот явно по своей молодости не понимал, что ему с ней нужно было делать.

Интересно было смотреть на Тихона, когда он утром возвращался с неудачной охоты, покачивая из стороны в сторону головой, тихо мяукая с небольшими паузами, – «мяу-мяу», «мяу-мяу»…. Однажды он попал в одну из проволочных петель, расставленных в овраге мценскими живодёрами. И как только петля не задушила его, но, видимо, он настолько сильно сопротивлялся, что проволока от скручивания им в разные стороны, просто переломилась. Насколько сильно была затянута петля на шее Тихона, я понял только тогда, когда попробовал перекусить проволоку кусачками.

Один недостаток был у кота Тихона, он был очень доверчивым ко всем людям, наверно думая, что никто из людей не может причинить ему вреда. Кота пришлось оставить матери, но когда я через два с половиной месяца снова приехал на несколько дней в деревню, то узнал, что и Лизка умерла при родах и Тихон пропал. Оказывается после нашего отъезда, Тихон понял, зачем Лизка, подняв хвост, крутит перед его носом своим задом. Но Тихон был значительно крупнее Лизки, и котёнок, которого она рожала, тоже оказался крупным. Роды у неё были не только тяжёлые, но и мучительные, причём на глазах у Тихона, который не мог понять, что происходит.

Возможно, после смерти Лизки, он куда-то убежал, но мать не могла вспомнить точно когда, сразу или на другой день, так что он мог довериться кому-то из людей, и быть ими украден. Ладно, ещё, если бы Тихон был только украден и продан новым хозяевам, а не просто убит местными живодёрами.

Походив несколько дней по ближайшим к дому оврагам, в надежде найти Тихона, я понял, что искать его дальше бесполезно, так как со дня его пропажи прошло уже несколько дней. Но, так как мать осталась в деревне без кошки, то моя жена попросила женщину, с которой поддерживала дружеские отношения, и у которой уже ранее забрала котёнка Тихона, если её кошка окотится, отдать ей снова одного котёнка. Женщина пообещала, и обещание сдержала, но когда она летом была на даче, её кошка оказалась к приезду в Москву беременной от местного деревенского кота.

Котёнок, которого назвали Барсиком, был отнюдь не красавец, но приспособленный жить, как и его отец, в любых условиях и выжить даже тогда, если хозяева выкинут его где-нибудь по дороге с дачи домой в совершенно не знакомой ему местности. Но подросший за зиму кот, оказался неряхой, и к тому же без каких-то намёков на порядочность и тем более на интеллигентность. Всё что «плохо лежало» из мясных или молочных продуктов на столе или не было вовремя убрано в холодильник, оказывалось в его желудке. Он не только ловил хорошо мышей и душил кротов, но также успешно охотился на зайцев.

Мать в тот год посадила капусту, и очень удивлялась, почему кот стал проявлять к ней интерес. Он либо рядом с ней дремал на траве, либо сидел поблизости на заборе. Как-то, зачем-то отправившись в погреб, я увидел Барсика, который пятился в мою сторону. Сначала я не понял, что он с таким трудом тянул в сторону дома, но подойдя поближе, увидел, что Барсик умудрился загрызть зайца. Самое главное заяц был в полтора раза больше Барсика и явно тяжелее его раза в два.

Я позвал мать и показал ей добычу Барсика. Мать разрубила топором зайца на части, один большой кусок отдала Барсику, а остальные куски, положив в таз, отнесла в погреб. Съев оставленный кусок ему кусок зайчатины, Барсик с раздутым животом растянулся у дверей погреба и задремал. Потом в течение двух дней, он не отходил далеко от погреба и спал только у его дверей, пока не съел всего зайца. Как потом мне рассказывала мать, он в то лето загрыз ещё несколько зайчат и каждого из них обязательно подтаскивал к крыльцу дома, чтобы продемонстрировать хозяйке, какой он хороший охотник.

Когда Барбарис подрос и окреп, мы его также на лето решили отвезти в деревню к моей матери. Но когда для поездки в деревню было выбрано время, и я повёз Барбариса на машине сына Володи, наконец-то, туда, не обошлось без курьёзных приключений.

Вначале Барбарис, сидя у меня на коленях, вёл себя спокойно, но как только нас с рёвом обогнал один из грузовиков, у которого явно отсутствовал глушитель, Барбарис настолько перепугался, что «обдал», не только мои колени, но даже все брюки, вместе с обувью, жёлтым поносом.

Я попросил сына, который сначала прыснул от смеха, а потом уже не в силах сдержать смеха, остановить машину, чтобы привести себя в порядок, а заодно и вытереть Барбарисов понос с коврика под ногами в салоне автомобиля. Сын прижался к обочине шоссе и остановил машину. Перед тем, как выйти из машины, я передал Барбариса сыну, чтобы он его подержал, пока я буду выходить из салона. Сын брезгливо приподнял Барбариса над своими коленями, поглядывая, чтобы тот его не дай Бог, не испачкал, своим грязным хвостом.

Но не успел я опустить ноги на дорогу, как мимо нас промчался с рёвом другой автомобиль, явно из того же, как первый, «антиглушительного сообщества». От охваченного вновь ужаса, Барбарис теперь обдал жёлтым поносом моего сына, даже обильнее, чем перед этим меня, от середины его груди до самых ног. Теперь уже я не смог сдержать смеха, а сыну совсем стало не смешно, и почему-то очень обидно, что теперь по внешнему виду он ещё стал больше похож на своего отца.

В общем, сложилась карикатурная ситуация, которая даже известному юмористу-сатирику Михаилу Зощенко, не могла присниться. Следом за мной пришлось выходить из машины и сыну Володе, вернувшего мне кота. Когда я опустил кота на землю, он сразу, в предчувствии наказания, «нырнул» под днище автомобиля.

Но всё-таки нам повезло, потому что недалеко от автомобиля, за придорожным щебёночным покрытием, была большая лужа с относительно чистой дождевой водой. После того, как я и мой сын Володя, привели себя в порядок и затем вымыли салон автомобиля, пришлось долго извлекать Барбариса, отчаянно оборонявшегося от нас, под днищем автомобиля. Разумеется, наказывать Барбариса мы не собирались и только посадили его теперь у заднего стекла машины, где он быстро успокоился и уже с интересом смотрел на дорогу, больше не вздрагивая и не стараясь спрятаться от шума, идущих навстречу нам или обгоняющих нас, большегрузов и рейсовых автобусов.

Если моей матери, Антонине Фёдоровне, кот Барбарис понравился сразу, то живший у матери кот Барсик, сразу же воспринял его, как возможно конкурента, посягнувшего на его кошачью «собственность». Особенно, поэтому не стоило удивляться, почему Барсик сразу стал относиться к Барбарису враждебно, и старался выгнать его из дома во двор, но Барбарис, находясь в доме, оказывал ему сопротивление и к тому же находился под защитой, как нас, а потом, когда мы уехали в Москву, хозяйки дома.

Поэтому Барсик постоянно подкарауливал Барбариса во дворе и при всяком удобном случае, старался там на него напасть. Только Барбарис спускался с крыльца в сад, как отрезая ему путь назад в дом, Барсик начитал на него охоту. Интересно было наблюдать, как происходила погоня Барсика за Барбарисом. Во время преследования Барбариса, Барсик несколько раз пробегал следом за ним вокруг дома. Но Барбарис бегал быстрее и расстояние между ним Барсиком, не уменьшалось, а только увеличивалось. И вот Барбарис на четвёртом или пятом круге, оставив Барсика далеко, позади вне поля его видимости, стремительно забегал на крыльцо, скрывался в доме, и удобно устроившись на диване, тщательно умывался.

Барсик думая, что Барбарис по-прежнему бежит вокруг дома, иногда пробегал ещё больше одного круга, и только тогда до него начинало доходить, что впереди Барбариса нет, и было видно, как он, царапая когтями землю, по-кошачьи возмущался, как это его, опытного деревенского кота, смог обмануть какой-то молодой и неопытный московский кот.

Кот Барсик был грязнулей, и считал, что, живя в деревне умываться необязательно, и к тому же был настолько блохастый, что даже казалось, что он совсем не обращает внимания на кусавших его блох. Но зато Барсик был прекрасный охотник, о чём уже рассказывалось выше, и совсем не боялся пробежать по утренней росе в сторону деревни, где у него были знакомые кошки, и всегда можно было чем-нибудь поживиться. То, что ему доставалось от местных котов, было заметно по его обгрызенным кончикам ушей, а иногда и по прихрамывающей походке после очередной кошачьей потасовки.

Когда деревенские коты узнали (почувствовали), что в доме моей матери появился ещё один кот, то сразу, когда разглядели его короткошерстную голубую масть, забеспокоились, как бы их деревенские хвостатые пассии, не стали бы отдавать ему предпочтение, и решили объявить ему войну. Не хотелось бы думать, что они пришли по просьбе Барсика, но Барсик никак не реагировал, что они стали проникать на его территорию.

Некоторые наиболее наглые коты даже пролезали сквозь штакетник забора в сад и практически приблизились к крыльцу дома вплотную. Совсем близко подойти к дому, эти хвостатые разбойники, всё-таки не решались, потому что знали, что реакция на их вторжение у Барсика могла быть непредсказуемой. Да и хозяйка дома особенно не церемонилась с этими котами и не жалела на них помоев, когда они делали попытку пробраться к ней в сад со стороны, заросшего ракитами оврага.

После того, как моя мать окатила помоями нескольких котов, часть кошачьей компании, выражая своим визгом явное неудовольствие, частично разбежалась. Другая же, небольшая, но наиболее наглая её часть, стряхивая с себя картофельные очистки и яичную скорлупу, либо не спеша возвращалась на свои, помеченные ими участки, вблизи мест своего постоянного проживания, либо шла в сторону своих охотничьих угодий.

Территорию, на которой охотились деревенские коты и кошки, точно определить было невозможно, но, по крайней мере, она простиралась от деревенской улицы в одну сторону до реки Оки, а в другую сторону, до глубоких, заросших, в основном берёзами, оврагов и окружённых полями, берёзовых рощ. Иногда, заходя даже в ближайший лес, в нескольких километрах от деревни, отправляясь туда за грибами или ягодами, я даже там встречал этих хвостатых охотников за лесной дичью.

Что касается кота Барбариса, то он никогда не покидал территории приусадебного участка, хотя и делал робкие попытки изучить ближайшие окрестности, потому что по сравнению с московской квартирой, там и так было много для него, интересных и ещё совсем неизученных мест. В конце концов, когда он освоился с новой для него обстановкой, по сути вольной жизни, у него проснулись охотничьи инстинкты, что было неудивительно, при неисчислимом количестве полевых мышей и кротов, которые хозяйничали в огороде.

А что касается мышей, то они к тому же, с прожорливой компанией крыс, даже в доме чувствовали себя хозяевами, так что ни кот Барсик, ни мышеловки, ни «запатентованная в Одессе отрава», ничего с ними не могли поделать.

Насколько у Барбариса была успешной охота на полевых мышей в деревне, мне сказать трудно, но я неоднократно видел его сидящего у мышиных норок, где он мог караулить, насколько у него хватало терпения, постоянно ускользающую от него, «дичь».

К тому же он старался ходить на охоту, когда солнце уже припекало, на траве уже не было росы. Ходить утром по росе, которая не успевала испариться на солнце, ему явно не хотелось, а когда всё-таки приходилось, было видно, что при этом он не испытывал никакого удовольствия, и передвигаясь по мокрой траве постоянно, поочерёдно, брезгливо встряхивал свои лапки. Не знаю насколько терпимыми, затем сложились у Барбариса отношения с Барсиком, потому что в конце октября 2002 года, в связи со смертью моей матери, его пришлось отвезти обратно в Москву. А Барсика, сестра моей матери, забрала к себе в город Орёл.

Когда Барбариса привезли в Москву, и он оказался в квартире, то долго ходил по комнатам и кухне, заглядывал в туалет, лазил под ванну, тщательно вынюхивая все углы и, наконец, всё вспомнил, даже любимые места, где любил спать в основном днём. А ночью, его любимое место всегда было в ногах, у спящих на раздвижном диване, хозяев. Причём, перед сном, он ложился в моих ногах, по его мнению, своего хозяина, а утром перебирался к ногам хозяйки дома, что ей не всегда нравилось. Поэтому моей жене, Татьяне Фёдоровне, приходилось часто его прогонять, сталкивая ногами с дивана, но Барбарис был упрям, и в итоге под утро растягивался вдоль её тела, словно понимая, что во сне она уже не сможет стряхнуть его с одеяла. Но и мне приходилось иногда сбрасывать Барбариса ногами на пол, но это бывало крайне редко, когда мы с женой ложились спать пораньше, а Барбарису спать не хотелось, и он начинал лапой лезть под одеяло, чтобы нащупать мои ноги, не понимая, что его когти могут их поцарапать. Барбарис делал несколько попыток, и только после того, как я, столкнув его в очередной раз на пол, бросал в него тапочки, он прекращал эту, явно доставлявшую ему удовольствие, кошачью игру.

Понять, кого именно кот или кошка выбирают себе в хозяева, совсем не трудно. Для этого достаточно присмотреться к поведению кошек. Кошки очень любят проводить время около того члена семьи, в которой они живут, который ей становится наиболее близок. Они постоянно трутся об ноги этого человека, наблюдают за ним со стороны, стараются всегда находиться неподалеку. Кошки очень любят сидеть на руках или коленях человека, которого считают своим хозяином, нередко мурлыкая, и тем самым, выражая свою искреннюю любовь и неподдельную привязанность. Практически все кошки любят спать со своим хозяином, запрыгивая к нему прямо в постель, либо располагаясь с ним рядом. Именно по этому признаку можно судить о том, кого именно кошка или кот выделяет из всех членов семьи, в которой они живут. Кот и его хозяин могут очень долго не видеться, но даже после длительной разлуки, кот обязательно вспомнит своего хозяина.

Так и кот Барбарис, из всех членов моей семьи, стал практически сразу воспринимать меня, как своего хозяина и очень ревновал ко всему, что мешало ему быть со мной наедине: и к компьютеру, за которым я работал и даже к телефонной трубке, если я с кем-то долго разговаривал.
Многое из того полезного для здоровья человека, что приписывают кошкам, я действительно испытал на себе, от лежащего на моей груди Барбариса, хотя прекрасно понимал, что это ни какое-то, пусть даже научно объяснимое чудо, а просто оздоравливающее влияние, бескорыстной любви самого близкого тогда к моему сердцу и любящего меня существа.

Некоторые люди верят, что домашние кошки могут предотвратить развитие многих заболеваний у своих хозяев, и считают, что они особенно «полезны» для профилактики повышенного давления, инфаркта, инсульта, остеохондроза, язвы желудка, гастрита и укрепления иммунитета. При этом ошибочно полагают, что, ложась на больное место хозяина, они его теребят своими когтями, как бы делая лечебный «кошачий» массаж, который по своему действию, якобы, даже превосходит иглоукалывание. На самом деле причиной улучшения самочувствия хозяина от «кошачьего массажа», является то, что больной человек, отвлекается от мрачных мыслей, связанных с его болезнью, начинает думать, как хорошо, что с ним рядом, находится преданное ему и любящее его существо, согревающее не только больное тело, но даже «ушедшую» в пятки душу.
К тому же кошки в отличие от собак могут эмоционально реагировать, во время общения с хозяином, словно читая его мысли, одобряя или осуждая даже его мысленные поступки.

Хотя Барбарис после приезда в Москву быстро освоился с жизнью в квартире, но долгое время не мог смириться с тем, что его не выпускали за её порог, хотя бы выйти лестничную клетку на 9-ом этаже, не говоря уже просто позволить погулять в подъезде дома и тем более на улице.

Поэтому Барбарис постоянно «дежурил» у входной двери, и когда её открывали хозяева дома или их дочь Ирина, особенно, когда родители возвращались с работы, а их дочь с учёбы, он всегда старался проскочить между ног наружу. Иногда его побег ограничивался этажной площадкой и его «отлавливали» в тупике лифтового холла, но иногда он бежал по лестничным маршам вверх или вниз, до каких-нибудь квартир соседних этажей.

Зная о его такой, приобретённой котом в деревне вредной привычке, вся семья внимательно смотрела себе под ноги и практически всегда упреждала его намерение выбежать из квартиры. Как правило, хозяин кота Барбариса, Коханов Константин Парфирьевич, приходил с работы первым и, открывая в квартиру дверь, всегда видел, выходящего из комнаты, ему навстречу, полусонного кота. Но однажды он задержался на работе и пришёл домой, когда его жена и дочь уже приготовились ужинать. Поэтому, как только Константин Парфирьевич вошёл в квартиру, его сразу же пригласили к столу, а то, что Барбариса уже покормили, и то, что он лежал рядом с входной дверью, он просто тогда не заметил.

Когда бы оправдываясь, хозяин кота, объясняя всем, случившееся, потом говорил: «Не пойму, как могло такое произойти, что я, впервые, не посмотрел себе под ноги, и мало того, что рядом нет кота, спохватился только часа через два».

Обычно, когда хозяева дома завтракают, обедают или ужинают, Барбарис всегда крутился между ногами, а тут, не смотря, что после ужина прошло много времени, он просто исчез. Вся семья сразу же приступила к поискам кота, но во всех его любимых местах, его не оказалось. И только тогда хозяину кота стало понятно, что кот выбежал этажную площадку и его следует искать в подъезде. Он сразу же вспомнил, что когда открывал ключом дверь квартиры, слышал, что этажом ниже играла музыка и там же, сидя на ступеньках лестничного марша, громко спорила и обсуждала, что-то отмечая, местная молодёжь».

Но послушаем, что рассказал он сам, хозяин кота, о предпринятых поисках, убежавшего из дома кота Барбариса:

Когда я вышел из квартиры, молодежь внизу всё ещё «гуляла» и явно не планировала закруглять свой «праздник». Поэтому я сразу понял, что кот вряд ли мог побежать вниз, так как там были люди и поэтому мог, скорее всего, побежать только вверх. Но я всё равно решил спросить у сидевшей внизу молодёжи, не видели ли они пробежавшего мимо них кота, но, как и следовало было ожидать, никто из них, кота не видел.

Я стал подниматься вверх и обошёл в поисках кота этажные площадки с лифтовыми холлами всех трёх расположенных выше этажей, и даже на 12-ом этаже, долго звал Барбариса, через закрытую на замок решётчатую дверь, установленную перед лестничным маршем, ведущим на чердак. Но как я не прислушивался, прекращая периодически звать Барбариса, он мне там, так и не откликнулся, своим мяуканьем, на мой голос.

Возвращаться домой, не найдя Барбариса, мне совсем не хотелось и поэтому ещё, не теряя надежды, я решил спускаясь вниз до первого этажа поискать кота на всех других этажных площадках и не найдя его и там, решил выйти из подъезда на улицу. Постояв у подъезда, в раздумье, что делать дальше, в конце концов, решил обойти весь дом, состоящий из трёх корпусов, сдвинутых ступенчато относительно друг друга. В корпусе, где жила семья Кохановых, было шесть подъездов, а в двух по его бокам, по четыре, так, что для того, чтобы обойти весь дом потребовалось больше часа ещё и потому, что хозяину кота приходилось звать Барбариса, наклоняясь к открытым слуховым окнам в цоколе каждого корпуса.

Из некоторых слуховых окон вылезали кошки, но их было бесполезно расспрашивать о том, видели ли они кота Барбариса? И мне ничего больше не оставалось делать, как только на ночь глядя, не прекратить поиски кота.

Мы уже в тот день собрались с женой лечь спать, как неожиданно в квартире снизу услышали сильный собачий лай и громкие голоса хозяев квартиры, стремящихся утихомирить собаку, но это у них плохо получалось.

Сдурел что ли? Совсем с ума сошёл! – кричал на своего ротвейлера хозяин квартиры и, судя по визгу собаки и стихшему затем лаю, там не обошлось без физического воздействия. Ротвейлер на некоторое время замолк, но потом снова начал лаять, правды тише, но получив от хозяина явно ремнём по хребту, жалобно заскулил и на этот раз окончательно замолк.

На следующий день, когда мы завтракали, я тогда сидевший рядом с открытой дверью на кухню, вдруг услышал тихое кошачье мяуканье, доносившееся то ли со стороны открытой двери в ванную комнату, толи со стороны закрытой двери в туалет. Подумав, что, может быть, Барбарис залез или провалился внутрь сантехнического шкафа, я зашёл в туалет, и, открыв дверь этого шкафа, стал звать кота, переходя с обычного «кис-кис» и Барбарис, до его ласкательных прозвищ, как Барбарисик и Барбариска. Делая при этом небольшие паузы и прислушиваясь, я ни одного «мяу» в ответ не услышал.

Думая, что кошачье мяуканье мне просто показалось или послышалось, и было вызвано обычном сливом воды в стояке или шумом воды в заполняемом водой бачке унитаза в одной из квартир, этажом выше или снизу, я закрыл технический шкаф и вернулся на кухню. К тому дню, когда пропал Барбарис, у меня на работе накопилось отгулов на целую неделю, так что я вполне мог ими воспользоваться и ходить по всему нашему микрорайону, и целую неделю искать пропавшего кота.

Но в тот же день, теперь уже во время обеда, мяуканье послышалось моей дочери Ирине и опять же со стороны коридора, и, как ей показалось, ближе к ванной комнате. Теперь уже вместе с дочерью я стал искать и звать Барбариса, и в техническом шкафу и даже под ванной, вытащив, лежавшие под ней, все моющие средства. Но никого мяуканья, на все наши продолжительные «кис-кис-кис-кис», ни я, ни моя дочь, так и не услышали.

После новых неудачных поисков Барбариса, моя дочь отпечатала на цветном принтере объявление с его фотографией с просьбой сообщить по телефону тех, кто, может быть, видел пропавшего кота.

Когда он расклеивала эти объявления, одна из женщин, проживающая в нашем доме сказала, что видела похожего кота, между первым и вторым подъездом, день или два назад, который жалобно мяукал на тротуаре, когда мимо него проходили люди. Это вселило в меня некоторую надежду, и я взял на работе, положенные мне отгулы.

А ещё через день моя жена, разговорившись с соседкой по этажу, из двухкомнатной квартиры напротив нашей, рядом с лифтовым холлом, узнала от неё, что она в тот день, когда пропал Барбарис, видела кота, который сидел, мяукая рядом с нашей квартирой, а потом куда-то убежал. Оказывается, соседка не знала, что у нас живёт кот, а позвонить в дверь нашей квартиры почему-то не догадалась.

Дом, в котором мы жили, был кооперативным, и на следующий день, после вывешенного дочерью объявления о пропаже кота, в помещении Правления кооператива, находящегося в нашем подъезде, Председателем правления кооператива, осуществлялся с 19 часов, еженедельный приём его членов. Поэтому мы с дочерью одними из первых зашли в помещение Правления кооператива и получили из рук заместителя Председателя кооператива, который посочувствовал нашей беде, ключи от подвала и чердака нашего дома.

На чердаке ни нашего кота, ни присутствия там других кошек, мы с дочерью не обнаружили, но зато в подвале жило несколько котов и кошек, явно поделивших между собой всё подвальное помещение. Что было интересно, но все кошки, когда мы искали Барбариса, отзывались своим мяуканьем и на «кис-кис-кис» и на Барбарис, а некоторые из них даже подбегали по проложенным в подвале трубам почти к нашим ногам. И, явно не для того, чтобы мы их покормили, а мурлыча, словно напрашиваясь, чтобы мы их забрали из этого подвала, к себе домой.

Последующие два дня я с утра отправлялся искать Барбариса, с каждым часом, увеличивая радиус поиска, сначала вокруг расположенных рядом домов, а затем уже по всему микрорайону, ограниченному Шипиловской и Домодедовской улицами, Ореховым бульваром и Шипиловским проездом. Проходя мимо одного домов и наклоняясь над слуховыми окнами и крича в них «Барбарис-Барбарис-Барбарис!!!», однажды, вдруг услышал за спиной мужской разговор, при котором один из мужчин сказал, смотри, вон там мужик зовёт какого-то «Карабаса».

Во время поисков Барбариса, я везде, где только мог, развешивал объявления о пропаже кота, но нам так никто и не позвонил. Насколько я, наверно, во время поисков кота, выглядел смешным, мне даже не хотелось думать. На третий день мы уже трое (я, жена и дочь) услышали мяуканье, так что это показаться одновременно всем троим, не могло никаким образом, даже в состоянии полного семейного помешательства.

Опять мы попытались звать Барбариса, но мяуканье не повторилось и нам только оставалось развести руками от своего полного бессилия понять происхождение этого, еле слышного, мяуканья. Но в конце четвёртого дня, когда мы уже потеряли надежду найти Барбариса и с отвратительным настроением отправились спать, в четвёртом часу ночи (уже следующего дня), неожиданно раздался, разбудивший нас, звонок в дверь.

Я встал с постели и спросонья спросил через закрытую дверь, не помню, точно что, – то ли, кто там, то ли что нужно или что случилось? В ответ на свой вопрос, услышал, что это соседка с восьмого этажа и то, что она только что обнаружила в своей квартире нашего кота. Я быстро открыл дверь и увидел на руках соседки испуганного Барбариса и, разумеется, сразу поинтересовался, где он у неё прятался. Оказывается все эти три дня Барбарис просидел у неё под ванной.

А в их квартиру он забежал, следом за молодёжью, которая перекурив на лестничной площадке, возвращалась в квартиру для продолжения «праздничного» застолья. Получилось так же, как и у меня, но с точностью наоборот. Я не заметил, как Барбарис выбежал из нашей квартиры, а молодёжь не заметила, как следом за ними в квартиру забежал кот. Но тут всё-таки была существенная разница, так как в квартире у хозяев жил ротвейлер, который только ввиду свойственной этой собачьей породе лени, потерял бдительность и перестал обращать внимание на постоянно открытую в тот день квартирную дверь, наверно считая, что пусть вместо него охраняет квартиру снаружи сам хозяин и его гости.

Поэтому, когда мимо ротвейлера пулей промчался кот, и скрылся под ванной, его реакция, как сторожевой собаки была не молниеносной, а заторможенной, близкой к ступору. Он даже залаял не сразу, бросившись вдогонку за котом, но извлечь лапами кота, забравшегося под ванну, был не в состоянии, из-за крупного размера своего тела. И хотя в коротких лапах собаки была сконцентрирована огромная сила, он как не старался, не мог ничего поделать с котом. К тому же непонятно чем вызванное агрессивное поведение собаки, разозлило хозяина, и тот огрел ротвейлера шваброй, чтобы тот утихомирился и не пугал своим свирепым видом, приглашённых им гостей.

Ротвейлер – собака очень умная и хитрая. И, разумеется, получать второй раз шваброй по хребту, собаке совсем не хотелось, не зря же ротвейлер бывает, когда ему выгодно, ласковее кошки и безобиднее мопса. И хотя собаки этой породы замечательные сторожа, но иногда свойственная им лень, играет с ними злые шутки. Вроде бы всё, и замечательный слух, и координация в пространстве, не дают никаких шансов любому злоумышленнику проникнуть в охраняемое этими собаками помещение, и они будут его защищать до конца. Правда, в некоторых ситуациях, эти собаки могут оказать медвежью услугу своими 60 килограммами ласки и принести больше вреда членам семьи, особенно детям, чем пользы, при охране квартир и семейного имущества.

Сделав вид, что он успокоился, ротвейлер занял охотничью позицию у открытой двери в ванную комнату и до тех пор, пока в квартире были гости, не подавал вида, что он чем-то обеспокоен. Но когда гости разошлись, ротвейлер сделал вторую попытку, достать кота, стараясь пролезть к нему под ванну, но туда даже его голова, могла пролезть с трудом. Этим и воспользовался Барбарис, пройдясь когтями по его физиономии. Ротвейлер завизжал и потом разразился истерическим лаем, который мы тогда услышали, как и брань хозяина в его адрес, и последовавшее затем наказание собаки.

Трое суток без воды и пищи, Барбарис, вряд ли бы выдержал и, видимо, всё-таки покидал ночью своё убежище, когда ротвейлер терял бдительность или уходил в спальню к хозяевам квартиры, чтобы занять на их кровати своё любимое место или, если им это не нравилось, хотя бы лечь спать вблизи хозяйской кровати.

Поблагодарив соседку за кота, я закрыл дверь квартиры и понёс Барбариса на кухню, где насыпал в его миску сухой корм и стал смотреть, с какой жадностью, он его ест. Но, не смотря на то, что Барбарис был сильно голоден, он постоянно поднимал голову и озирался по сторонам, словно ожидая, что на него в любой момент может напасть собака. Жена и дочь тоже пришли на кухню, чтобы тоже посочувствовать Барбарису, радуясь, что кот всё-таки нашёлся и был здоров.
Наевшись, Барбарис скрылся в шкафу около входной двери и проспал в нём в общей сложности около суток, делая кратковременные пробежки в туалет, где стоял его лоток, в котором он справлял свои естественные потребности.

После того, как Барбарис нашёлся, утром, я с дочерью пошёл срывать, вывешенные нами объявления о пропаже кота, и к нашему удивлению, на доске объявлений соседнего подъезда была приклеена скотчем записка, что найден кот:

После трёхсуточного пребывания у соседки под ванной, Барбарис несколько лет больше не делал попыток выбежать из квартиры на лестничную площадку, даже, если дверь оставалось открытой, когда мы выходили выбрасывать бытовые отходы в камеру мусоропровода. Правда, спустя год, Барбарис стал всё же подходить к открытой двери, сначала только высовывая голову наружу, а затем и выходя из неё, садясь рядом с открытой дверью, но чтобы бежать к лифтовому холлу или вниз по лестничным маршам, такого желания у него больше не возникало.

Любимым местом, с тех пор у Барбариса, стал подоконник окна в большой комнате. Он мог подолгу смотреть на улицу, и даже однажды, когда заметил на крыше, стоявшего к нам торцом 9-этажного дома, рабочих, которые там меняли мягкую кровлю, стал сидеть на подоконнике весь их рабочий день, словно контролируя качество, производимых ими работ.

Барбарис постепенно становился полноправным членом семьи. Выделив меня Константина Парфирьевича, как своего «хозяина», от которого он требовал постоянного внимания к своей особе, поэтому часто на мои угрозы его наказать, за его шкодный характер, просто не обращал никакого внимания и продолжал драть либо обои, либо обивку мягкой мебели. В тоже время, если моя жена, Татьяна Фёдоровна, повышала на него голос, Барбарис сразу же старался выбежать из комнаты или спрятаться под диван.

И только дочери Ирине он позволял не только играть с собой, но и терпел все её эксперименты с надеванием на себя платков, с завязыванием на шее бантов, с посадкой в домик, сделанный из какой-нибудь коробки.

Да и сам Барбарис очень любил забираться в пустые коробки из-под обуви и даже, когда утром убирали в комод постельные принадлежности или вечером их доставали, мог запрыгнуть внутрь комода, стоящего в коридоре, и затаиться в его глубине.

Неудивительно, что его часто закрывали в комоде и потом долго не могли понять, откуда раздаётся его мяуканье. Кота искали везде и только в самую последнюю очередь заглядывали в комод. В конце концов, перед тем, как закрыть комод, стали всегда смотреть, не забрался ли в него кот. И действительно извлекать кота из комода приходилось регулярно, понимая, что коту подобная игра с его хозяевами в прятки, всегда доставляла огромное удовольствие.

Не знаю, чем обидел Барбариса мой сын Володя, но кот ему однажды отомстил, написав ему в кроссовки. Поэтому приезжая в гости, сын старался убирать свою обувь, в недоступное для кота место.

В отношении гостей и других членов семьи, Барбарис так не хулиганил. К тому же, когда приходили гости, Барбарис обычно прятался под ванной или в шкафу в коридоре рядом с входной дверью. С удовольствием любил играть только с моей дочерью Ирой, особенно в «потягушки». Это, когда она брала его на руки и он на её раздвинутых руках, опираясь в ладони передними и задними лапами, вытягивался в воздухе, как струна, с явным удовольствием, прищурив глаза, но почему-то только не мурлыкая.

Дочь всё время завидовала, когда кот забирался или запрыгивал мне на колени, и при первом же поглаживании по спине рукой, начинал громко мурлыкать. Если я ложился на диван, чтобы посмотреть телепередачу, кот сразу же забирался на мою грудь и мог, лёжа на ней, вытягивая лапы, сразу начинать мурлыкать даже, не дожидаясь поглаживания своей спины.

Когда кот был ещё котёнком, он любил лежать на батарее отопления на кухне. Эта привычка у него сохранилась, даже, когда он повзрослел и уже не умещался на батарее отопления. Видя его неудачные попытки удержаться на батареи, я иногда ставил или подвигал к ней какую-нибудь коробку из-под обуви или от бытовой техники, которая сохранялась в квартире на время гарантийного срока.

Кормили мы Барбариса сухим кормом, причём не самым дешёвым и кошачьими консервами, на которых тоже старались не экономить. Несмотря на это у кота на девятом году жизни начались проблемы со здоровьем. Сначала начал облезать хвост и Барбарис начал вылизывать из него шесть до кровотечения. Пришлось купить «сумку-котоноску» и нести в ней кота в ветеринарную клинику, которая находилась в соседнем доме.

Запихнуть кота в сумку оказалось непросто, хотя к сумке его перед этим два дня приучали, оставляя её открытой. И он в неё начал заходить самостоятельно, и даже лежал в ней, не высовывая голову наружу. Но всё равно Барбарис сразу же почувствовал, что его в этой сумке куда-то собираются отнести.

В сумке Барбарис отчаянно громко мяукал и в лифте, и на улице, и даже, когда я вносил его через дверь в ветеринарную клинику. В самой клинике Барбарис, почти сразу же затих, а когда я его внёс в комнату для осмотра, то он уже не хотел выходить из «котоноски» и мне пришлось его из неё вытаскивать. Наверно в это время от страха Барбарис в сумке и описался, и обкакался.

Даже врач, осматривая, словно парализованного от страха кота, пошутила, – такой большой кот и надо же, как испугался? Врач внимательно осмотрела у кота кровоточащий облезлый хвост, медсестра взяла у Барбариса кровь на анализ и сделала ему подкожный укол. Затем врач спросила, чем я кормлю кота и посоветовала мне, какой теперь следует давать коту корм, уже содержащий необходимые для поддержания его здоровья витамины и сказала, что мне нужно прийти через день, за результатами анализов и получения дальнейших рекомендаций по его лечению. А пока, – сказала врач, – обязательно купите Барбарису манжет, чтобы кот не мог лизать хвост до его полного заживления.

Манжет коту был куплен, рекомендации врача по кормлению кота были выполнены и за несколько походов в ветеринарную клинику с Барбарисом, где ему делали уколы, хвост начал постепенно заживать и обрастать шерстью. Правда выписанные врачом Барбарису лекарства, не так просто было заставить его проглотить, а микстуры выпить. Но всё-таки, кота на этот раз, мы всей семьёй, вылечили, по крайней мере его хвост, не подозревая, что у него могут быть и другие проблемы со здоровьем.

С 2008 года, я возобновил прерванные в 1986 году на Севере Иркутской области свои экспедиции, целью которых было выйти в верховья реки Южная Чуня в Красноярском крае к предполагаемым местам падения осколков Тунгусского метеорита. На Севере Иркутской области я оказался случайно в 1972 году, когда в эвенкийском посёлке Ванавара, согласился на предложение одного иркутского майора, имеющего отношение к авиации, спуститься с ним по реке Большая Ерёма, с её верховьев до посёлка Усть-Чайка на этой реке, ниже устья реки Большая Чайка, правого притока Большой Ерёмы. Этот майор обманул меня трижды: во-первых, он соврал, что договорился с пожарниками, что они забросят его на своём вертолёте в верховья Большой Ерёмы; во вторых, сказал, что продуктов к него достаточно на двоих и в третьих, что он даже не удосужился в Иркутске узнать, что посёлок Усть-Чайка, уже давно не числился в Иркутской области населённым пунктом и только на топографических картах, был отмечен, как не жилой. В итоге с пожарниками мне пришлось договариваться самому, продукты пришлось экономить, через неделю, а в бывшем населённом пункте Усть-Чайка, окончательно поругаться с майором, да ещё так, что он продолжил плавание на лодке до Нижней Тунгуски, а я, оставшиеся 80 километров, прошёл до устья Большой Ерёмы пешком. Но зато, на Большой Ерёме я понял, что верховьев Южной Чуни, проще достигнуть из Иркутской области, а, не пользуясь таёжными тропами и реками в самой Эвенкии.

Но возобновил я свои экспедиции после посещения Ванавары и Заимки Кулика во время 100-летия Падения Тунгусского метеорита а 2008 году, с 2009 года не с Севера Иркутской области от села Ерёма на Нижней Тунгуске, и не от села Ванавара на реке Подкаменная Тунгуска, а с посёлка Стрелка Чуни, на реке Чуне, расположенного в 158 км севернее села Ванавара. Эти экспедиции продолжались вплоть до 2017 года, но с 2015 года уже от посёлка Муторай на реке Чуне, расположенного в 142 км западнее села Ванавара, если лететь туда на вертолёте, и в 200 км от посёлка Стрелка Чуни, если плыть вниз по реке Чуне в сторону реки Подкаменная Тунгуска.

В связи с возобновлением моих экспедиций в Эвенкии, жизнь кота Барбариса, в это время сильно осложнилась, ввиду длительного отсутствия его хозяина. Сразу после моего отъезда, у кота пропадал аппетит, он переставал вечером прыгать на кровать, неохотно разрешал себя гладить жене и дочери, и большую часть времени проводил лёжа под ванной. Такое поведение кота продолжалось около двух недель, а потом Барбарис, видимо, смирялся с мыслью, что он своего хозяина больше не увидит и начинал «втираться» в доверие» к моей жене, сначала периодически тереться об её ноги, а затем даже прыгать к ней на колени. Жизнь Барбариса начинала налаживаться, входить в привычное русло, восстанавливался аппетит, и он снова был не прочь поиграть с моей дочерью. И вот, когда ему уже начинало казаться, что в его жизни всё не так уж плохо, и он снова начинал по вечерам устраивался спать на кровати, только теперь не в ногах его бывшего хозяина, а теперь уже в ногах его жены. Мало того, в течении всего дня, Барбарис постоянно крутился у ног своей хозяйки, а когда она садилась на диван смотреть телевизор или просто, что-то вязать крючком, он теперь прижимался к ней боком и даже нередко мог заснуть, свернувшись клубочком, положив подбородок на лапки и обернувшись своим хвостом.

И тут неожиданно для кота, открывалась квартирная дверь и в коридоре появлялся человек, в котором он не сразу узнавал своего хозяина и в первый момент встречи даже старался где-нибудь спрятаться. Если путь в ванну для него был в это время отрезан рюкзаком и спортивной сумкой, то он моментально оказывался под диваном. Правда, оставался под диваном он недолго и когда кошачье любопытство брало верх над всеми его страхами, он выбирался наружу, осторожно обнюхивал рюкзак и спортивную сумку и потом уже и всё извлечённое из них туристическое снаряжение и «таёжные сувениры». Дня через два, Барбарис уже всё своё внимание и всю свою кошачью любовь «переключал» на старого хозяина и остальным членам семьи только позволял оказывать ему внимание, кормить, а иногда даже поиграть с ним, не только, когда ему самому, этого хотелось.

В 2011 году закончив свои путешествия по рекам Северная и Южная Чуня, я, чтобы не ждать целую неделю прилёта вертолёта из Ванавары, решил провести это время с пользой, и ознакомиться с архивом экспедиции «Шпат» в бывшем геологическим посёлке в 4 км от посёлка Стрелка Чуня вверх по реке Южная Чуня. Когда мы возвращались с охотничьей базы Валерия Зарубина, напротив устья реки Ирикта, я попросил сделать его остановку у этого геологического посёлка рядом со скважиной из которой бил фонтан воды и заодно посмотреть, как выглядит месторождение «Железная гора», на котором добывали исландский шпат, стратегическое сырьё высокого качества, в основном для оптических приборов военного назначения.

Там я познакомился с бывшим сторожем геологического посёлка Николаем Мальцевым, который якобы приватизировал территорию посёлка, после того, как ему три года не выплачивали зарплату и теперь, чтобы не платить налоги за находящиеся там постройки, он вынужден был их разобрать или сжечь. Он даже предложил мне посмотреть там, в некоторых избах разбросанные книги и если какие меня заинтересуют, то их забрать себе на память, так как ему всё равно их придётся сжечь. Времени у меня тогда посмотреть все книги, разбросанные в двух домах, где жили и работали геологи, было мало, и, хотя художественные издания меня совсем не интересовали, но и посмотреть печатную продукцию по геологическому делу, определителям минералов и разведки полезных ископаемых, в том числе исландского шпата, тоже было явно недостаточно.

Мне тогда хотелось посмотреть и само месторождение, отвалы пород и входы в шахты на разных горизонтах или что от них осталось. Я не мог даже подумать, что у меня в том году снова появится возможность побывать в бывшем геологическом посёлке «Железная гора» и более подробно ознакомиться, как с его достопримечательностями, так и с ближайшими окрестностями.

Но не об этом я хочу рассказать, а о таёжном коте Кеше, который жил в посёлке «Железная гора» у Николая Мальцева, хотя сам Кеша наверняка думал, что он настоящий хозяин этого посёлка, а бывший сторож, просто снимает у него комнату в одном из трёхкомнатных домов с отдельными входами в каждую комнату.

За котом было интересно наблюдать, как он утром, выходя из какой-нибудь комнаты, в которой он мог спать или из которой мог наблюдать за мной, всегда подходил к одной и той же невысокой кочке, покрытой травой, и зубами, как бритвой срезал одну из жёстких травинок. Съедал ли он эту травинку или просто пользовался ей, как зубочисткой, я так и не понял, потому что кот проходил мимо меня, почему-то всегда за кухонную, наспех сколоченную на века, постройку, а не сразу шёл в неё, к своей миске с едой.

Как рассказывал мне Николай Мальцев, показывая это покосившееся сооружение, сначала на месте этой «кухни» был только навес над печкой, где готовилась для членов экспедиции «Шпат» еда. Делали этот навес кое-как, на один сезон, затем обили его с трёх сторон досками, и он в таком виде простоял уже 10 лет. Когда он мне показывал эту кухню, к нам подошёл кот Кеша и Николай Мальцев достал паломником для него из кастрюли большой кусок щуки и положил в его миску. Кот наклонился над миской и даже не лизнув рыбу, отошёл в сторону, постоял с минуту и махнув нам хвостом, не спеша куда-то пошёл по своим неотложным кошачьим делам. Глядя ему в след Мальцев сказал, – да, за такой кусок рыбы тебя бы Кеша в Красноярске, убили бы просто и обращаясь ко мне, объяснил причину отсутствия у кота аппетита тем, что вскоре кот, вообще, перестанет есть рыбу, предпочитая ей дичь от белки до мышки, не брезгуя бурундуком, а пока не вылупились птенцы, налегает на яйца, разоряя птичьи гнёзда.

У Мальцева, кроме кота Кеши, были ещё две собаки – «Бельчик», добродушная лайка белого цвета и «Барбос» – чем-то озлобленная на собачью жизнь, лайка чёрного цвета. Во время моего пребывания в бывшем геологическом посёлке «Железная гора», Николай Мальцев однажды попросил меня в течении двух-трёх дней, пока он с товарищем из Стрелки Чуни, сплавает вверх по Южной Чуне поохотиться на сохатого (лося), в это время не забывать кормить Кешу и Барбоса («Бельчика» он тогда забрал с собой). Сваренного им рыбного супа, он сказал мне, им хватит на два дня. И на всякий случай, – добавил Мальцев, – если еды коту и собаке будет мало или он задержится на охоте, то в погребе есть в железной банке несколько щук, – так, что он надеется, что я им их сварю. Накормить «Барбоса» не составляла никакого труда, трудней было забрать у него его пустую миску, но с Кешой всё было намного сложнее.

Варёную рыбу он полностью игнорировал, поэтому ему приходилось отдавать, часть той, которую я жарил себе, либо треть, приготовленного для себя «доширака» или каши с тушёнкой, а иногда и часть оставшейся в банке сайры с маслом. Жиром от тушёнки я сдабривал рыбий суп «Барбосу» и поэтому на второй день, он уже на меня не рычал, когда я забирал у него пустую миску.

Во время отсутствия Николая Мальцева приплывал из Стрелки Чуни охотник Мартовский с женой и ребёнком, у которого кроме них в лодке было ещё две молодых лайки. Собаки, как только причалила лодка, сразу же выпрыгнули на берег, и промчавшись мимо меня, набросились на кота Кешу.
Поднялось облако пыли и когда я подумал, что кота просто разодрали на части, пыль улеглась и все трое, из участников этой «драки», как ни в чём не бывало, разошлись в разные стороны. Оказывается, вся эта троица уже давно знала друг друга, с раннего детства, когда они вместе жили в этом геологическом посёлке и таким же образом развлекались.

Кот Кеша периодически интересовался, чем я занимаюсь в своей комнате и обнюхивал разложенные на нарах книги, чертежи, карты, схемы с программами и проектами работ партии №27 экспедиции «Шпат». Когда я часть этих подлежащих уничтожению бумаг и схем привёз в Москву, то кот Барбарис, проявил интерес к прислонённым мной к книжному стеллажу планшетам с изображением мест разведки и добычи исландского шпата и долго обнюхивал их, словно читая письмо, написанное ему таёжным котом Кешей.

Барбарис у карты места добычи исландского шпата «Железная гора» – словно читает письмо от таёжного кота Кеши

Шло время, повзрослела дочь и вышла замуж. И самое удивительное было в том, что Барбарис почти сразу же стал относиться к зятю Константину, как к любому члену нашей семьи. Он даже не боялся садиться к нему на колени, позволяя ему себя гладить.

Родилась внучка Варя. Барбарис видел, как она начинала ползать по комнате, потом училась ходить, и затем уже бегать за ним, чтобы с ним поиграть. Чувствовалось, что интерес кота и внучки к друг другу был взаимным, настолько, если она, однажды, подняв кота с пола, сказала своим родителям, – это мой друг!

Внучка Варя фотографирует Барбариса

Лет через пять после рождения внучки Вари, Барбарис уже при приходе гостей не убегал прятаться под ванной, а некоторым даже позволял посадить его к себе на колени и погладить.

Барбарис с друзьями семьи Михаилом и Маргаритой Селивановыми

Барбарис с женой сына Владимира Натальей, внуком Максимом и Селивановыми

Барбарис на коленях Маргариты Николаевны Селивановой

Барбарис рядом с похожей на него статуэткой

Нужно отметить, что здоровье Барбариса ещё несколько раз вызывало серьезные опасения. Пришлось даже, когда в лотке появились кровавые выделения, везти уже в другую ветеринарную клинику в районе метро «Царицыно», потому, что та, которая была рядом с домом, перестала внушать доверие. Оказалось, у кота были проблемы с почками. Опять уколы, лекарства, переход на новый сухой корм и мясные кошачьи консервы. В 2014 году, перед моей очередной экспедицией в Эвенкию, коту стало совсем плохо. После очередного посещения ветеринарной клиники, самочувствие кота немного улучшилось, но, когда я вернулся из Сибири, то узнал, что Барбарис еле выкарабкался, казалось бы, из своего безнадёжного состояния. Зятю приходилось часто вытаскивать его из-под ванны, чтобы давать, прописанные врачом, лекарства, а жена не знала, чем его накормить, потому что Барбарис наотрез отказывался есть.

Моя жена не знала, чем даже накормить Барбариса, ни к сухому корму, ни даже к молоку и сметане, он не проявлял никакого интереса. В итоге настолько ослаб, что даже не мог запрыгивать в ванну, чтобы там ему открыли кран с холодной водой, которую он любил пить из лужицы образованной тонкой струйкой падающей сверху воды. Жене пришлось налить воду в пластмассовое 8-литровое ведро и вынести его из ванной комнаты в коридор и поставить его перед дверью в комнату дочери Ирины. Только тогда Барбарис стал подходить к ведру и пить из него воду. С тех пор это ведро так и оставалось стоять в коридоре. Однажды, когда жена жарила телятину на завтрак внучке Варе, она отрезала кусочек телятинки и положила в миску Барбариса. Барбарис подошёл к миске, понюхал мясо и начал его есть. Дочь с женой облегчённо вздохнули, видя, что Барбарис явно пошёл на поправку. С тех пор Барбариса кормили только человеческой едой, а иногда и детскими мясными консервами, которые оставались несъеденными внучкой. Но не смотря, что в коридоре всегда стояло ведро с водой, Барбарис, всё равно любил запрыгивать в ванну или в мойку и ждал там, пока ему не откроют кран с водой.

С годами начинаешь понимать, что со многими знакомыми, говорить стало не о чем, а просто есть и пить во время застолий по праздничным дням и юбилейным датам, только потеря времени, результатом которого, часто бывает только испорченное настроение. Главное, что нет желания сходить к кому-то просто поговорить, во-первых, всегда нужно предупреждать о своём визите, по крайней мере за неделю, а поговорить хотелось бы, когда в этом возникает потребность, а не когда говорить об этом уже нет никакой необходимости. Во-вторых, уже ушла в прошлое традиция ходить к кому-то в гости без приглашения, чтобы не ставить и себя, и своего знакомого в неловкое положение. В итоге возникает парадоксальная ситуация, когда вроде-бы много друзей и знакомых, а просто поговорить по душам уже не с кем. Поэтому люди, ранее равнодушные к домашним животным, в такое время и заводят у себя, кто собак, а кто кошек, а на худой конец, одни, чтобы было с кем помолчать – рыбок, а другие, кому невмоготу поболтать или поговорить – попугаев.

Когда дочь Ира принесла домой котёнка, которого назвала Барбарисом, у меня проблем общения с друзьями и знакомыми ещё не было, но были проблемы со здоровьем. В 1997 году я попал в больницу, с трудом остановив, хлынувшую из носа кровь ватными тампонами. Врач скорой помощи измерила давление – высокое оказалось 280, и при помощи уколов ей за 10 минут удалось снизить артериальное давление до 180. В течении пяти лет я пил стабилизирующие давление таблетки, а в начале 2002 года, в доме появился кот Барбарис, взятый дочерью у подруги, специально для меня с чисто терапевтическими целями. До этого мы брали котят по просьбе моей матери и отвозили их в деревню, но тогда у неё жил кот Барсик и в деревню мы отвези Барбариса только на лето, чтобы осенью забрать его в Москву.

И вот спустя несколько лет, я наконец убедился, что никто никогда не был рад моему возращению домой с работы, как кот Барбарис. Он, пока я раздевался в коридоре или только снимал обувь, всегда крутился вокруг меня, терся своими боками об мои ноги, что приходилось его отгонять от себя для того, чтобы он не мешал развязать шнурки на ботинках. А дальше, сразу же после ужина, он всюду ходил за мной и всегда мешал заняться каким-нибудь делом. Если я садился в кресло, то он сразу же прыгал мне на колени, если я раскладывал на полу листы с технической документацией, чтобы подготовить пособия для электромехаников по лифтам, которым мне приходилось читать периодически лекции на курсах повышения квалификации, о работе, обслуживании и наладке лифтов, различных серий от простых релейных, до современных, с межпроцессорными системами управления, на он обязательно садился на разложенные стопками листы принципиальных схем или технических описаний.

Как я убедился на своём личном опыте, строить долговременные планы в нашей стране, дело практически бесперспективное, в любой момент стоит ждать, каких-нибудь реформ направленных исключительно на повышение благосостояния народа, что приводит к очередному повышению цен и в конечном счёте до реанимации карточной системы, в виде талонов в спецраспределители даже за товарами первой необходимости, не говоря уже о деликатесах и практически на покупку любой бытовой техник, от стиральных машин и холодильников до телевизоров и видеомагнитофонов.

В конце эпохи застоя, после смерти Леонида Брежнева и попытки Юрия Андропова административными мерами оздоровить экономику, до начала строительства социализма с человеческим лицом Михаилом Горбачёвым и его «перестройки», мои грандиозные планы связанные с экспедициями на севере Иркутской области, стали мало зависеть от моего энтузиазма.

С каждым годом становилось всё труднее даже добраться даже до места откуда в то время начинались мои экспедиции, сначала посёлка Ерёмы на Нижней Тунгуске в Иркутской области, а затем и промежуточного пункта по пути туда – города Киренска.
С 1982 года, от путешествия по рекам на вёслах, вверх по течению пришлось отказаться, и продолжать их на разборной моторной лодке с подвесным мотором, расходы на путешествия возросли, но зато по пути к посёлку Ерёма не нужно было лететь в Киренск, а даже можно было проплыть мимо него по реке Лене от Усть-Кута до Чечуйска и там уже на машине вместе с лодкой перебраться в посёлок Подволошино на Нижней Тунгуске.

Для кого-то такое путешествие могло быть мечтой всей жизни, а для меня только дорогой к месту начала моего основного путешествия. До Усть-Кута из Москвы можно было доехать на поезде и на самолёте можно было долететь проще через Иркутск или через Братск, а груз (лодку и снаряжение экспедиции) можно было всегда отправить поездом, правда не без определённых трудностей, заблаговременно из Москвы, с Ярославского вокзала. Трудней было во время последних экспедиций, которые осуществлялись через год, в 1982, 1984 и в 1986 годах, купить в тех местах бензин, но всё-таки тогда ещё было можно.

Запланированное на 1988 год очередная экспедиция сорвалась из-за того, что в разряд дефицита в Москве попали даже подвесные моторы и не смотря на все мои старания, купить его так и не удалось, даже разборную лодку «Романтику-2» я приобрёл случайно зайдя после работы в спортивный магазин на улице Горького, когда из стоящей рядом с ним машины выгружали привезённые туда для продажи три такие лодки. Лодка стоила 310 рублей, в кармане у меня было только 50 рублей, до конца работы магазина меньше часа, но удалось уговорить продавца и кассира взять у меня эти деньги в качестве задатка, а чек положить в складку брезентового лодочного чехла. Утром следующего дня перед открытием магазина стояло несколько человек и как только двери магазина открылись, я с товарищем по работе, сразу же пошли к кассе пока другие покупатели рассматривали товары в торговом зале.
После того как я с товарищем пронёс мимо них лодку к выходу из магазина, они все сразу же пошли к месту, где лежали ещё две лодки. Когда мы заканчивали привязывать лодку к багажнику на крыше машины, к двум рядом стоящим машинам покупатели уже подтаскивали и те, оставшиеся после нас, ещё две лодки. Через двадцать минут в магазине ничего не напоминало, что эти лодки сегодня были там в продаже. В 1982 году, лодки «Романтика» и «Романтика-2» были почти в каждом большом московском спортивном магазине и даже, через год подешевели с 360 рублей до 310 рублей.

Поэтому я не волновался, когда продавал эти лодки после путешествия местным жителям на Нижней Тунгуске, наивно полагая, что они всегда в Москве будут находиться в продаже. В последующие годы из продажи даже стали исчезать даже предметы мелкого хозяйственного обихода, не говоря уже о коврах и хрустале, тюле и моющихся обоев. Даже паркетный лак перешёл в разряд дефицита, да и то, тот, который удавалось купить, им можно было покрывать паркет только в противогазе, в тоже время дефицитный финский лак практически не имел запаха.

После того, как в 1991 году рухнул СССР, зарплата и цены на товары, за исключением на продовольствие, стали для многих неподъёмными, так, когда появились в продаже подвесные моторы «Ветерок-8» он стоил 160000 рублей при моей зарплате в то время 400 рублей.
Насколько в то время было трудное время, сейчас многие даже не могут представить, не прочувствовав всё это на собственной шкуре. В 1989 году моими знакомыми, специалистами по эксплуатации лифтов, мне было предложено стать с ними соавтором книги «Наладка лифтов», так как они сами непосредственно наладкой лифтов не занимались, а я в то время никак не мог добиться создания специализированных участков наладки лифтов в МГПО «Мослифт». Поэтому длительное время я занимался наладкой лифтов на общественных началах, без отрыва от основной работы, производства электроизмерительных работ, связанных с защитой оборудования от коротких замыканий и исправности защитного заземления электрооборудования от поражения персонала и пассажиров лифтов электрическим током.

На гонорар за выпущенную книгу я мог в 1990 купить два цветных телевизора, а на вторую часть гонорара за второе издание книги (равного стоимости одного телевизора в 1990 году), я в 1992 году мог купить только три пачки соли. И это в то время было в порядке вещей, но зато в стране процветали спекулянты и фарцовщики, ставшие бизнесменами, считающие что основная часть населения России должна была обслуживать их бесплатно или на одном голом энтузиазме.

Поэтому о новых путешествиях по Восточной Сибири пришлось забыть на длительное время и переключиться на изучение аномальных явлений человеческой психики, потом на контакты с внеземными цивилизациями, а затем уже и к изучении жизни великого классика русской литературы Льва Николаевича Толстого, особенно не касаясь его литературного творчества, а больше его философских работ, на фоне его «службы в армии» и во время «праведной жизни» в Ясной Поляне.

Изучение жизни Льва Толстого затянулось почти на пять лет, но потом мне вся «философия» Толстого настолько надоела, что из запланированных шести книг, я закончил только одну о его взаимоотношениях со старшим братом Сергеем Николаевичем Толстым.

Вернулся я к продолжению работы над описанием жизни Льва Толстого только, когда у нас уже в доме появился кот Барбарис и то, после моего случайного знакомства с Борисом Михайловичем Молчановым, который, получив от меня на своё 85-летие, в качестве подарка написанную мною книгу о Льве Толстом, в итоге захотел прочитать и остальные книги, которые были ещё в черновиках и по разным причинам, как сейчас принято говорить, в «разных версиях» восприятия жизни великого классика русской литературы.

Во время моей работы над книгами о Льве Толстом, Барбарис находился, как никогда в игривом состоянии, любил забираться на полки и стеллажи с книгами, прыгать со шкафа на шкаф и однажды я увидел, что и Барбарис заинтересовался творчеством Льва Толстого, стараясь извлечь из книжного шкафа один из томов его собрания сочинений, не смотря на то что он находился за стеклом.

Правда, работать на компьютере он мне тогда не мешал, как в последствии, когда я редактировал свою сатирическую стихотворную поэму о жизни Сергея Михалкова: «Три жены и подруга Гимнюка Гимночистова»:

В последние годы жизни «автора Дяди Стёпы», он сам и его двое детей Андрон и Никита, своим лизоблюдством перед Владимиром Путиным, своими моральными принципами и сомнительными предложениями накормить здоровой пищей всю страну, после того как её реформаторы их уровня, несколько раз «обули», у меня этот известный советский детский поэт, автор слов Советского и Российского гимнов, начал вызывать, своим хамством, сильное раздражение.

А после того, как своими воспоминаниями пребывания на фронте поделился в прессе младший брат Сергея Михалкова Михаил, а следом вышел их совместный «исторический» сборник «Два брата, две судьбы», я не смог удержался от желания обессмертить весь «древний» дворянский род семьи Михалковых. В этом деле мне помог мой новый знакомый Борис Михайлович Молчанов, который, как оказалось дружил со средним братом Александром, а после его смерти поддерживал отношения с его третьей женой и с младшим братом Сергея Михалкова, Михаилом.

К тому же он присутствовал на 80-летии со дня рождения Александра Михалкова и даже смог одновременно поговорить сразу с тремя братьями Михалковыми, причём на немецком языке. К его большому удивлению тогда, оказалось, что Михаил Михалков, плохо владеет немецким языком, хотя в своих воспоминаниях он выглядел уровне всем известного разведчика Николая Кузнецова и даже преподавал в танковой школе СС.

В своей «поэме» о Сергее Михалкова, я не мог обойти стороной и жизни его братьев. Михаил Михалков рассказал всё о себе сам, а вот Александр Михалков, таких воспоминаний не оставил. Поэтому я в двух экземплярах, напечатал о жизни семьи Михалковых, уже приблизительно готовые несколько страниц «поэмы», с бытовыми сценками, и попросил Бориса Михайловича, при встрече с третьей женой Александра Михалков передать ей один экземпляр и после его прочтения, если она посчитает возможным, позвонить мне по телефону, чтобы поговорить со мной о её муже.

Борис Молчанов мою просьбу выполнил и мне удалось поговорить с третьей женой Александра Михалкова, но о жизни семьи Сергея Михалкова она практически ничего не знала и даже не подозревала, что у него было три жены, так как слышала только о двух. О своём муже тоже ничего интересного не рассказала, хотя, видимо, хотела, но после прочтения «отрывков из моей поэмы», всю ночь не могла заснуть, и утром решила не ворошить прошлого. Да и я, решил пока воздержаться раскрывать некоторые известные мне подробности из его жизни, из самого достоверного источника, воспоминаний Бориса Михайловича Молчанова.

Одно дело писать исторический роман, когда требуется долго размышлять о имевших место событиях и тебя ничто не ограничивает при описании подробностей, другое дело, когда исторические события ограничиваются рамками рифм и приходится чем-то жертвовать, либо чётким выражением мыслей, либо красотой рифт, довольствуясь их глагольной формой, а то и, вообще, переходя на белый стих или на его подобие. Поэтому при написании стихотворного произведения, мне нужно постоянно бормотать, проверять на слух написанные срифмованные строки, иногда по нескольку раз, чтобы не пострадало содержание написанного, превращаясь в откровенную чушь.

Кота Барбариса это моё возбуждённое творческое состояние очень беспокоило, а возможно раздражало, и он начинал вмешиваться в мой творческий процесс, всячески мешая мне сосредоточиться. Мне приходилось иногда выгонять его за дверь большой комнаты, но он всё равно настойчиво, казалось что головой бился об дверь или царапал её лапами, до тех пор пока я не пускал его обратно в комнату. Приходилось прекращать бормотать написанные стихи вслух и делать это мысленно, но, к сожалению, казалось бы, мысленно отточенные строки в напечатанном на компьютере виде выглядели коряво, а иногда даже без всяких намёков на рифмы. Приходилось брать листы бумаги и ручкой переносить на неё всё что так раздражало на экране компьютера и уже окончательно править, но уже в полной тишине.

Барбарис сразу же успокаивался и прыгал в кресло, стоящее рядом с компьютерным столом, и свернувшись клубочком быстро засыпал, как будто вернувшийся с улицы, после долгой неудачной охоты в промозглую, под мелким моросящем дождём, осеннюю погоду.

Однажды в разгар моего «поэтического» творческого процесса, когда Барбарис просто стал прыгать на компьютерный стол, я решил запечатлеть при помощи фотоаппарата эту его попытку стать моим соавтором поэмы о Сергее Михалкове:

Интересно было наблюдать, как менялась мимика Барбариса, когда его что-то могло заинтересовать, или когда его что-то отвлекало от интересного кошачьего дела, к тому же и поиграть и подурачиться Барбарис мог и без желания на то всех членов моей семьи:

Пригляделся, увидел и потерял интерес


Незнакомый запах


Разное настроение

Барбарис у москитной сетки открытого окна

Барбарис в дремоте

Барбарис поразвлекался и заснул

Всё-таки был у кота один недостаток, это желание точить когти об обивку мебели или драть при этом обои на стенах, в основном в коридоре. Поэтому сразу же пришлось ему покупать когтеточку, доску обшитою плотной прочной тканью. Когда я принёс домой из магазина когтеточку то думал, что приручить кота точить когти на ней будет трудно, но оказалось, что кот сам понял, для чего его хозяин перед ним положил эту доску. Он сразу же стал с ней играть, крутить её, подлезать под неё, ложиться на неё, лежать рядом с ней положив на неё свои передние лапы, а затем просто драть её обшитую тканью поверхность своими когтями. Не трудно было догадаться, что ткань когтеточки была пропитана специальным спреем, содержащим феромоны и запахи, которые вызывают или создают у кошек хорошее игривое настроение. Только тогда я понял, почему купив коту искусственную механическую мышку изготовленную в Германии, кот с ней играл до тех пор, пока полностью её не изодрал, а с мышками российского производства, так играть он не испытывал сам никакого желания, и только, если члены моей семьи а их двигали при помощи верёвочки или заведя их, пускали перед ним, проявлял к этим кошачьим игрушкам, какой-то вялый интерес, хотя за привязанным к верёвки фантиком мог бегать в течении всего дня.

Когда однажды, через щели межэтажных перекрытий в техническом шкафу туалета, в квартиру, от кого-то из соседей нижних или верхних этажей в нашу квартиру на 9-от этаже проник или забежал белый хомяк, то Барбарис сначала его испугался, и хотя на мышей он охотился и даже их в деревне ел, но тут видимо цвет грызуна, его обескуражил или дезориентировал.

Хомяка мы поймали, посадили его в трёхлитровую банку, с нарезанной тонкими полосками упаковочной бумаги и насыпали ему туда очищенных кедровых орехов. Когда хомяк ел орехи, мы показали его коту Барбарису, и судя по его походки вокруг стеклянной банки, у него явно проснулся охотничий инстинкт.

Горлышко банки мы завязали марлей и я отнёс в ней хомяка в холл подъезда на 1-ом этаже и поставил её на нишу цветочницы, с запиской хозяину хомяка, впредь следить, чтобы хомяк больше от него не убегал. Спустя час, когда я пошёл на работу и спустился на лифте на первый этаж, банки с хомяком на цветочнице уже не было.

Правда, история с хомяком на этом не закончилась. Через неделю, встав утром с постели, я увидел, что осталось от хомяка после его новой встречи с котом Барбарисом. Чтобы не расстраивать жену и дочь, я вынес, всё что осталось от бедного животного из квартиры и бросил всё что от него осталось в мусоропровод. При этом у меня мелькнула нехорошая мысль, может быть мы зря угостили хомяка кедровыми орехами, и что, возможно он пришёл снова к нам, чтобы получить от нас понравившееся ему угощение, и только поэтому попал в лапы кота.

В 2016 году я решил прослушать свои песни, размещённые на своём сайте в Интернете, записанные несколько лет назад. Для этого, чтобы никому из членов семьи не докучать своим пением, явно лишённого музыкального слуха человека. я ушёл в маленькую комнату, и вместо стационарного компьютера решил там их прослушать на ноутбуке. Закрыл за собой дверь и настолько расслабился, что от неожиданности вздрогнул, когда жена резко открыла дверь в комнату и громко сказала, – перестать мучить кота, он от твоего пения уже полчаса воет. Так я тогда все песни и не прослушал и до сих пор всё никак не выберу времени, что-то убрать с сайта, а какие-то песни отредактировать и перепеть.

После 2013 года к моим публикациях в Интернете о Тунгусских и Челябинских метеоритах, стали проявлять интерес, не только отечественные поисковики осколков этих небесных тел, упавших на Землю в 1908 и 2013 годах, но и их зарубежные коллеги из Италии. При этом, у одного из российских исследователей, проблемы Тунгусского метеорита Андрея Строганова, пересеклись пути с итальянским коллегой Анри Бруно в Российской государственной библиотеке, где они по очереди читали мою монографию, «Тунгусский метеорит – история поисков», объёмом больше труда Карла Маркса «Капитал.

Из переписки Константина Коханова с Андреем Строгановым:

Понедельник, Январь 16, 2017 18:16 CET
Андрей Строганов
…С удовольствием читал материалы на сайте Парфирич. Забирает. Весь день слушал песни. Здорово. Дух экспедиций меня сразу пленяет.

Вторник, Январь 17, 2017 15:43 CET
Константин Коханов
…Кстати, о своих песнях, давно думаю большинство удалить – оставлю десятка два, «обработанных» (компьютерно) мною и спетых моим сыном. Год назад решил сам прослушать, исполненные мной песни, но «творческий вечер» прервала жена словами, – убавь звук! – у кота нервы не выдержали, уже полчаса воет.

Когда я писал свой ответ Андрею Строганову. долго не мог удержаться от смеха, чем заинтересовал жену, – что это я такого нашёл в Интернете, чтобы так ржать? Когда жена поняла, над чем я смеюсь, мы уже смеялись вмести.

В ноябре 2017 года у кота Барбариса стал часто пропадать аппетит, и он чаще подходить к закрытой двери квартиры и подолгу лежать около неё, а иногда залезал под ванну и оттуда выходил с большой неохотой, после того, как его неоднократно приходили звать и даже иногда извлекали его наружу. Но потом настроение у кота улучшалось, появлялся аппетит и он с удовольствием играл с внучкой Варей. 20 ноября 2017 года, когда я вернулся с работы, жена сказало мне, что сегодня Барбарис испугал внучку, неожиданно спрыгнув с компьютерного стола и в судорогах растянувшись на полу. Жене даже показалось, что кота парализовало. Но постепенно кот пришёл в себя, но дочь Ира с мужем Константином, всё-таки решили показать его врачу в ветеринарной клинике на улице Маршала Захарова.

Когда я сел ужинать, дочь и зять находились ещё в ветеринарной клинике, но не успел я начать есть, как позвонила дочь и сказала, что врачи осмотрели кота Барбариса, сделали необходимые процедуры и поняли, что ему осталось жить уже считанные часы. Коту сделали обезболивающий укол, поместили в кислородный инкубатор, но Барбарис, хотя и пришёл в нём в себя, но после действия обезболивающего лекарства, он снова начал задыхаться и пускать слюни.

Я не мог продолжать ужин и быстро одевшись, побежал в ветеринарную клинику. Когда я вошёл в ветеринарную клинику и дочь с зятем отвели меня в комнату, где на столе лежал кот Барбарис. Распластавшись на столе, он делал ртом короткие вдохи и выдохи, при этом всё его тело вздрагивало, а изо рта текли слюни. При виде кота в таком плачевном состоянии, мне стало невыносимо жалко своего самого верного мне друга. Вошедшая в комнату медсестра сказала, что коту уже ничем нельзя помочь, только можно продлить его мучения. Что делать? – спросили меня дочь и зять. Только не усыплять, ответил я и выразил готовность просидеть около кота до его последнего вздоха.

Слёзы сами наворачивались на моих глазах и вскоре текли уже по моему лицу, но я их даже не думал вытирать, а только гладил по спине Барбариса, и самое ужасное было для меня в том, что я сам ничем ему не мог помочь. Было такое ощущение, что я его предал, не сделал со своей стороны ничего, когда он потерял аппетит, правда в последнее время такое с ним случалось часто, и я не придавал этому особого значения. Просто старался положить ему в миску чего-нибудь повкуснее, то мякоть курицы, то творог с рынка, иногда сыр и кусочки запеченной рыбы.

Аппетит кота восстанавливался, и кот продолжал вести активный образ жизни. Даже за два дня до попадания в ветлечебницу, он играл с фантиком, который поднимала на верёвочке перед его носом внучка Варя и потом, когда я лежал на диване и смотрел по телевизору, какую-то передачу, Барбарис, наигравшись с ней, как всегда мурлыча, забрался ко мне на грудь. В таком состоянии, в котором он находился в ветлечебнице, я его никогда ещё не видел.

Я попросил медсестру пригласить врача, чтобы от неё узнать, насколько безнадёжно состояние Барбариса. В комнату вошла врач, нечего утешительного для меня не сказала, но сделала Барбарису обезболивающий укол…

Дочь с зятем ушли, и я остался в комнате один с Барбарисом. Поглаживая тяжело дышавшего кота, я начал замечать, что он потихонечку стал приходить в себя и даже перевернулся на другой бок.

Потом Барбарис приподнял голову и начал дышать, уже не судорожно ртом, а носом. Робко мелькнула надежда, может кот выкарабкается и произойдёт хотя бы маленькое чудо. Коту явно полегчало, он даже начал языком умывать лапки, а затем, послюнявив одну из них, стал умывать ею свою мордочку.

В комнату вошёл врач. Я сказал женщине-врачу, что самочувствие кота улучшилось и может быть есть надежда на выздоровление. Врач не стала меня обнадёживать, но сказала, что нужно попробовать поместить Барбариса снова в бокс, чтобы он там подышал кислородом. Правда там сейчас, рядом с кислородном боксом, в другом открытом боксе, под капельницей, находиться маленькая собачка, и может стоит подождать пока с ней не закончат лечебные процедуры. Я не согласился с предложением доктора и, сказав ей, что Барбарис сейчас находится в таком плачевном состоянии, что он вряд ли каким образом может среагировать на собачку рядом с его кислородным боксом.

Пришла медсестра, подняла на руки Барбариса и понесла его на второй этаж, где находился стационар с лабораториями и с разными боксами, в том числе и с кислородным боксом.

Кислородный бокс представлял собой старый детский инкубатор, в который помещают недоношенных младенцев. Аппарат для подачи в этот бокс кислорода стоял на полу, и кислород подавался в бокс из установленного в нём баллона по пластмассовой гибкой трубке, имевшей на конце наконечник с двумя круглыми отверстиями, для выхода из них для подаваемого в бокс газа.

Медсестра открыла детский стеклянный инкубатор, положила внутрь его Барбариса и включила аппарат подачи кислорода. Потом, проверив, что из шланга (из гибкой пластмассовой трубки) выходит кислород, она протянула его в детский инкубатор, приблизив наконечник шланга к носу Барбариса и только после этого, поправив шланг на входе в инкубатор, закрыла его крышку.

Барбарис некоторое время, приподняв голову, дышал кислородом, выделявшимся из наконечника шланга, а потом опустив голову продолжал дышать кислородом просто лёжа рядом со шлангом. Собачка, сидевшая рядом в клеточном боксе, почти напротив детского инкубатора, постоянно, почти без пауз лаяла. Прибор, к которому она была подключена, издавал иногда громкие звуки, причём на его панели одновременно со звуковым сигналом, начинала мигать лампочка, то ли предупреждающая, что кончился физиологический раствор, то ли происходит изменение режима работы самого прибора. Когда прибор начал издавать громкие звуки почти непрерывно, я понял, что это скорее всего сигнал для вызова медицинского персонала.

Поэтому я вышел из комнаты и пошёл искать медсестру, которую нашёл в конце коридора второго этажа ветеринарной поликлиники. Сказав медсестре, что собачка явно обеспокоена работой подключённого к ней прибора, непрерывно лает и уже начинает проявлять беспокойство, крутится в клетке своего бокса. Медсестра сказала, что в поведении собачки ничего страшного нет, но всё равно пошла со мной обратно к кислородному боксу, с лежавшим в нём Барбарисом.

Отключив звуковую сигнализацию прибора в собачьем боксе и поправив повязку на лапке собачки, к которой была подведена от прибора пластмассовая трубка, медсестра заодно поправила пластмассовую трубку, подававшую кислород в инкубатор с Барбарисом, подвинув поближе к его носу её наконечник.

Медсестра ушла, собачка залаяла снова, но теперь уже потише, с небольшими паузами, теперь уже явно на Барбариса, который к этому времени приподнялся, и лежа в позе египетского сфинкса, с интересом разглядывал собачку.

Теперь уже Барбарис, был не в том беспомощном состоянии, в котором я его застал, когда пришёл в ветеринарную клинику. Я начал говорить Барбарису, утешая его тем, что он может справиться с болезнью и скоро вернётся домой. Но, когда я говорил Барбарису то, во что сам уже мало верил, кот смотрел не на меня, а на лающую собачку, и что творилось в его голове, я мог только предполагать, поставив самого себя на его место.

Неожиданно Барбарис приподнялся и даже сел внутри инкубатора. Он опять начал лизать свои передние лапки и даже одной из них провёл по своей головке. Но это продолжалось недолго. Он снова принял позу сфинкса, а затем повернулся в противоположную сторону от наконечника трубки, подававшей в инкубатор кислород. Я открыл дверцу инкубатора и подвёл трубку снова к его носу. В течение минут двадцати я несколько раз переставлял трубку с наконечником, через отверстия которого, подавался в инкубатор кислород, пока не заметил, что Барбарис снова уткнулся подбородком в подстилку, на которой он лежал и опять начал дышать ртом.

Я продолжал подносить наконечник трубки ближе к носу Барбариса, но он отворачивал от него голову и всё равно продолжал тяжело дышать. Мне опять стало грустно, и я уже догадался, что улучшение состояния Барбариса было вызвано только действием лекарства, после сделанного ему медсестрой укола шприцем.

Пришла врач и сказала, что у неё заканчивается рабочий день и в ветеринарной поликлинике остаётся на ночь только один дежурный доктор. А как быть с котом, – спросил я, – можно его оставить до утра в поликлинике? – Скажите, сколько это будет стоить, я готов оплатить эту услугу.

Врач сказала, что платить ничего не нужно, пусть кот подышит ещё кислородом, и если к утру его состояние улучшится, то врачи постараются снова откачать из его грудной полости жидкость.

Во время разговора с врачом, Барбарис повернулся ко мне спиной, и было непонятно (не видно), как он себя теперь чувствует. Перед уходом из поликлиники, мне хотелось погладить Барбариса, но меня остановило какое-то вдруг нехорошее, щемящее душу чувство. Какое оно было, шестое, седьмое или десятое – трудно было его обозначить и тем более с чем-то сравнить с уже испытанными в жизни предчувствиями.

Но явно поглаживание кота, когда он повернулся ко мне спиной, я был уверен, могло показаться ему, что я с ним прощаюсь навсегда. Но врач всё-таки давал шанс на то, что кот может продержаться до 10 часов утра, когда врач придёт на работу. Посмотрев с грустью на кота, лежащего в инкубаторе, я вышел из комнаты вслед за врачом спустился с ним на первый этаж.

Перед тем как покинуть ветеринарную поликлинику я спросил у врача, можно ли утром принести Барбарису что-нибудь вкусненькое. В последнее время ему нравились мясные детские консервы, которые плохо ела младшая внучка, а кот поглощал их с явным удовольствием. Врач ответила, – если коту нравятся эти консервы, то приносите, – и у меня опять мелькнула в душе надежда, что Барбарис ещё имеет шанс выздороветь.

Рано утром 21 ноября 2017 года позвонил дежурный врач из ветеринарной клиники и сказал мне, что ночью коту стало совсем плохо и, не смотря на все его старания помочь ему, он уже ничего не смог сделать, чтобы предотвратить смерть кота Барбариса.

Перед тем, как забрать тело Барбариса из ветеринарной клиники, я пошёл искать место, где можно было бы его «по-человечески» похоронить. Найти такое место было не просто, хотя район Орехово-Борисово, на окраине Москвы, примыкал к МКАДу, и, казалось бы, захламлённых пустырей вдоль долины реки Язвенки было много, хоронить своего верного товарища на свалке, я не хотел. Присмотрев издали пару подходящих мест, я позвонил мужу дочери и мы с ним, взяв «сумку-котоноску», коробку и сапёрскую лопатку, поехали сначала в ветеринарную клинику, где, положили тело Барбариса, завёрнутое там в чёрную полиэтиленовую плёнку в «котоноску», отнесли его в машину и поехали к месту, где я хотел его похоронить.

Вблизи это место оказалось, хуже любой помойки и поэтому пришлось искать другое место, подальше от автомобильных и грунтовых дорог. Машину поставили у ближайшего шлагбаума у спуска к реке Язвенки и перешли через её русло по переброшенным через неё импровизированным мосткам из досок и стволов поваленных деревьев.

В метрах двухстах, правее того места, где мы перешли через реку Язвенку, над рекой была проложена на бетонных опорах линия трубопроводов и когда мы нашли подходящее место, где можно было под деревом похоронить кота Барбариса, то решили возвращаться назад к машине, не по шатким мосткам через речку, а под этими трубопроводами, под которыми явно проглядывалась дорога.

Тропинка к трубопроводу, протоптанная выгуливающими собак гражданами, местами была скользкой, и в одном из самых грязных мест, я, не удержавшись на ногах, и плашмя, проехался, несколько метров так, как будто специально решил искупаться в грязной луже.

Поэтому, неудивительно, что рядом с мужем дочери в ярко красной куртке, я стал выглядеть, как пьяный бомж, которого он из жалости вытащил из грязной лужи. Метров через пятьдесят мы вышли к грунтовой дороге под трубопроводом, где река Язвенка протекала под ним по железобетонному короткому коллектору, и пошли в сторону машины, где мы её оставили на обочине Шипиловского проезда.

При подходе к шлагбауму, я увидел милицейскую машину, и шутя сказал зятю, что это наверно приехали за нами. К тому же и вид у меня был, как у кандидата в медвытрезвитель. Из машины вышли два милиционера, и я шутя спросил у них, – не за нами ли они приехали? Оказывается, действительно за нами.

Какой-то бдительный товарищ из окна своего дома увидел двух подозрительных субъектов, один из которых был, как явный диверсант в ярко красной куртке, в охраняемой зоне канализационных трубопроводов, и позвонил куда следует.

Милиция среагировала мгновенно и сразу же приступила к проверке документов и к допросу. У меня была только карточка москвича, а у зятя паспорт с пропиской в другом московском районе. Разумеется, о действительных целях своего нахождения в окрестностях «стратегического объекта», нам распространятся не хотелось, и мы стали фантазировать, что решили посмотреть, как выглядит проложенная в тех местах велодорожка.

В конце концов, зять понял, что врать дальше себе будет дороже, сделал чистосердечное признание, что мы ходили искать место, где можно было бы похоронить кота.

Ну, так бы и сказали сразу, – ответил один из милиционеров, – что мы не люди, которые что-то могут иметь против того, что вы собирались сделать.

- Кота то хоть похоронили? – спросил второй милиционер.
- Нет, ответил зять, – пока только место подыскали.
- Ну, тогда не будем, вам мешать, – сказал один из милиционеров, и они оба пошли к своей машине.

Правда, уехали они не сразу, а дождались, когда мы достанем из багажника машины «котоноску», коробку из толстого картона с сапёрской лопаткой и не пойдём обратно в сторону реки Язвенки, к месту, где собрались похоронить кота Барбариса.

Теперь уже большую часть пути мы проделали по грунтовой дороге рядом с трубопроводами, потом, за рекой Язвенкой свернули налево, и затем углубившись метров на двадцать в лес, пошли к месту, где решили похоронить Барбариса.

Отступив метра два от дерева, выкопали в глинистом грунте могилу и положили в неё нижнюю часть картонной коробки. Я открыл котоноску, достал оттуда завёрнутое в чёрный пакет тело Барбариса, свёрнутого там клубочком, почти так, как он спал в кресле или на диване и последний раз погладил его по спине, не в силах сдерживать, текущие по лицу слёзы.

Но пришлось, как бы мне не было горько и печально, заворачивать тело Барбариса в чёрный полиэтиленовый пакет, и снова поместить его в котоноску. Застегнув в сумке молнию, я опустил её на дно картонной коробки и накрыл сумку картонной крышкой.

Когда могилу с Барбарисом наполовину засыпали землёй, я достал из кармана привезённый с месторождения «Железная гора» полу огранённый камнерезам экспедиции «Шпат» большой осколок исландского шпата и положил его на уже полузасыпанную землёй сумку с телом Барбариса.

Засыпав полностью могилу Барбариса землёй, мы выровняли нал ней грунт и засыпали место, где похоронили кота опавшими с деревьев листьями. И если кто-нибудь прошёл бы, выгуливая свою собаку мимо этого места, он даже через полчаса, не смог бы догадаться, что здесь совсем недавно был похоронен кот.

До машины мы с зятем шли молча, да и по дороге домой тоже не особенно обменивались впечатлениями от похорон кота и встрече с милицией. Дома жена и дочь с внучками, увидев в каком виде я вернулся домой, сначала не могли скрыть улыбок, но чувствуя, что мне было не до смеха, больше расспрашивали не меня, а зятя, которому было легче чем мне делиться впечатлениями от всего того, что с нами произошло в этот день.

21 ноября 2019 года прошёл второй год со дня смерти кота Барбариса и поэтому, я просто не мог не посетить место его захоронения. Когда идут посещать умерших родственников, друзей или знакомых на кладбище, всегда с собой берут или по пути туда покупают цветы. Я же, посещая место, где похоронен Барбарис покупаю ему маленькую игрушечную мышку в магазине, где продают корма для домашних животных и птиц, а также необходимые предметы для ухода за ними, в том числе игрушки для совместных с ними игр. На этот раз я решил проделать весь последний путь Барбариса до места, где навещать его теперь, я прихожу чаще всего один. День выдался солнечный, но с ощутимым морозцем, потому что на улице я сразу почувствовал, что температура воздуха рано утром, была явно под минус 10 градусов и неудивительно, что спустя всего лишь несколько минут, мне пришлось надевать перчатки. На этот раз я шёл не в сторону станции метро «Орехово», а перпендикулярно этому направлению, вдоль домов в сторону улицы Маршала Захарова, где находилась ветеринарная клиника, та самая, в которой провёл последние часы своей жизни кот Барбарис.

Подойдя к ветеринарной клинике, которая оказывается называлась, «Ветеринарным центром», я достал фотоаппарат и сделал с десяток снимков её фасада, так чтобы она была видна с двух сторон. Но даже этого непродолжительного времени фотосъёмки было достаточно, чтобы сильно замёрзли руки и даже надетые перчатки не могли, хотя бы немного обогреть, сунутые в них заледеневшие пальцы. Оставалось только быстрым шагом идти к автобусной остановке, которая в нужную мне сторону находилась на противоположной стороне улицы, в метрах пятидесяти от места фотосъёмки.

Автобус №711 пришлось ждать минут пятнадцать, но даже в нём во время всего пути до Ясеневой улицы, руки так до конца и не согрелись. Поэтому перед выходом из автобуса я повесил включённый фотоаппарат себе на шею и с остановки пошёл в сторону дороги, по которой мы ходили с зятем хоронить Барбариса, не к её началу, а под небольшим углом, где у неё шёл спуск в сторону долины реки Язвенки.

От шлагбаума остались только два столба, там где мы с зятем напрямую перешли Язвенку, испытывать судьбу (то есть «купаться», провалиться в воду, в такую погоду) не хотелось и я пошёл проверенной дорогой, как и в прошлом году в это время, в сторону трубопроводом и уже от них, пройдя поверху коллектора текущую через него реку, свернул налево к месту, где мы похоронили Барбариса.

8 ноября 2019 года я поехал в магазин «Строй Дом», находящийся в конце Домодедовской улицы, думая там купить несколько метров плинтуса, для замены им части пришедшего в негодность в коридоре квартиры, где мы с женой произвели частичную замену обоев, местами сохранившие следы от когтей Барбариса. Плинтуса в продаже не оказалось, а так как Ясеневая улица была рядом, то я решил пройтись по неё до Шипиловского проезда, который был также недалеко от магазина, а затем перейдя его, спуститься к реке Язвенке и раз уж так получилось, проведать место, где мы похоронили Барбариса. Спускаться к реке я решил коротким путём, перейдя на противоположную сторону Шипиловского проезда, вдоль бетонного забора, не выходя на грунтовую дорогу, по которой мы шли с зятем, когда нас, на обратном пути, около шлагбаума, задержала милиция. Спуск был крутой и захламлённый, правда с левой стороны были высокие, выше 2-х метров, заросли полевых цветов (напоминающих гелиопсис), похожих на жёлтые ромашки, кое-где ещё не завядших и сохранивших свой первоначальный вид. Одну из веток такого растения, длиной больше полметра, на котором было больше целых цветов, чем завядших, я и отломил, чтобы воткнуть её рядом с местом, где был похоронен Барбарис.

К моему удивлению спустя 13 дней на ветке воткнутого мной растения всё ещё были не совсем завядшие цветы, хотя уже время от времени начинал падать мелкий, как крупа снежок и местами кой-где ещё зеленеющая подмороженная трава хрустела под ногами.

Я достал из сумки совок и купленную в магазине игрушечную мышку. Разгрёб руками вблизи места, где был похоронен Барбарис опавшие с деревьев листья, затем выкопал в земле неглубокую ямку, положил в неё мышку и засыпал её сверху землёй, а само это место, опавшими листьями.

Затем постояв молча минут десять, мысленно сказав лежащему в земле Барбарису, что я его никогда не забуду и впредь буду обязательно его навещать, причём, даже, ни один раз в год, пошёл обратно, в сторону автобусной остановки.

На этот раз я решил всё-таки частично сократить путь и как 8 ноября 2019 пошёл к автобусной остановке вдоль трубопроводов, а затем вдоль бетонного забора и зарослей растений похожих на жёлтые ромашки, которые стояли теперь с полностью пожухшими листьями без каких либо намёков, что на них ещё две недели назад были цветы.

Подъём вдоль бетонного забора был крутой, и я даже немного, передохнул поднявшись наверх, но потом пожалел об этом отдыхе, так как мимо меня проехал по улице автобус №711, и я понял, что теперь мне придётся его ждать, уже основательно продрогнув, минут двадцать, если не больше.

Но перед автобусом неожиданно загорелся красный сигнал светофора, и я сразу же ускорил шаги, а затем уже пробежав метров двадцать, всё-таки успел сесть в этот автобус. Про себя, уже в автобусе, я подумал, что это наверно Барбарис специально задержал автобус, чтобы его хозяин не мёрз на остановке, а может, это было, и действительно так…