Большой Патомский кратер Константина Коханова. О результатах Первой виртуальной экспедиции Константина Коханова 2022 года на Патомское нагорье

Большой Патомский кратер Константина Коханова. О результатах Первой виртуальной экспедиции Константина Коханова 2022 года на Патомское нагорье.

Начну рассказ об этой «экспедиции» с реальных событий 1972 года. Только в 25 лет человек может строить нереальные, если не сказать точнее, просто невыполнимые планы, с точки зрения, даже чисто своих физических возможностей. Но такой была моя «Третья рекогносцировочная экспедиция Константина Коханова» по поиску вероятных мест падения Тунгусского метеорита.

Мне предстояло пройти берегом Подкаменной Тунгуски 40 км до устья реки Верхняя Лакура, а затем по берегу этой реки подниматься до озера Пеюнгда тоже не меньше 40 км и после озера ещё дальше вверх 6-7 км и повернуть на восток в сторону высоты «501» и пройти, не доходя до неё, около 4 км и уже там повернуть на север и через 3-4 км достигнуть непроходимого водораздельного верхового болота. Далее предстояло пересечь это болото, в том месте шириной около 2 км, уже ориентируясь не по компасу, а на середину распадка между двумя левыми вершинами Лакурского хребта, чтобы в том месте преодолеть этот хребет, и после него, через 5 км пути, выйти к реке Сераныль.

Далее по правому берегу реки Сераныль предстояло пройти 6 км до её устья со стороны правого берега реки Чадавикон. И уже по правому берегу реки Чавидакон пройти ещё 5 км до реки Хушмы и по её левому берегу не менее12 км до устья ручья Чургим. И уже по долине ручья Чургим и по прорубленной, ещё в 1927 году рабочими Леонида Кулика, просеке, наконец, осилить последние 8 км до его заимки, где в это время работала томская Комплексная Самодеятельная Экспедиция (КСЭ-14).

Пройти тогда пешком мне пришлось больше120 км, но самыми трудными были 2 км через верховое болото с растущими на нём редкими берёзками, с торфяными валами, окружающими черные покрытые зелёной ряской, полузастывшие, как студень, идущие друг за другом, «трясины».

Впечатления от ходьбы по этому болоту прозой в дневнике передать было невозможно, но в голове, сами собой, складывались такие выражения в рифмах, в которых не было лишних слов, также, как и лежащих в рюкзаке вещей: «Валы торфяные по шею, в них кажется я утону, но вырыв собою траншею, шагаю по самому дну…»; «Болото застыло, как студень, качается чёрная хлябь, но каждый мой шаг безрассудный, не хочет другой вдохновлять…» или «Закат багров, цвет губ махров, и кровь красна до сини в жилах, но не спроста, уж будь здоров, болот покров пружинит…».

Казалось бы, ну что тут такого, прошёл человек больше 120 км, но только вместо «сухой речки», обнаружил следы побывавших до него экспедиций, со сделанными на затёсах карандашом, фамилиями их участников. Правда, всё-таки одно открытие, я сделал, когда у меня оказались, почему-то пустыми, не использованные ещё, аэрозольные баллончики, перед выходом из охотничьего зимовья рядом с озером Пеюнгда. Неудивительно, что комары, это обстоятельство использовали по полной программе и когда я, с рёвом носорога, давил их на своих руках и на лице, то ладони моих рук были постоянно красными от крови, как у раненного на фронте солдата, который, за неимением бинта, прикрывал ими, свои огнестрельные ранения. Через первый день такого кошмарного пути, я почувствовал, что весь пропах рыбой.

Исходя из того, что рыбу в пути я не ловил и не ел, то без труда догадался, что рыба пахнет комарами, но не догадался потом запатентовать это своё, «достойное нобелевской премии», открытие.

Можно сказать, что первые «впечатления» от укусов комаров, уже там стали обретать стихотворную форму: «Впивается гнус нестерпимо, в лицо, в шею, в ссадины рук, – О, Господи! Есть коль! Прости мне, Грехи за бессмысленность мук…». Но через два дня пути, я уже почти перестал чувствовать укусы комаров, может быть потому, что тогда «продирался», через сплошной ерник, с беспощадно бьющими, по лицу и рукам, ветками берёзовых кустарников: «Верхней Лакуры верховье, берёзовых дебрей среди, в клочьях штормовка и кровью, своей поливаю следы…».

Конечно моё появление на Заимке Кулика никого не удивило, потому что, перед своей экспедицией по поиску «сухой речки», я сначала отнёс на Заимку Кулика часть своих продуктов и заодно привёл туда, в тот год, первую группу из трёх томских студентов, в помощь уже находившемуся там, прилетевшему с женой на вертолёте пожарников, одному из руководителей КСЭ. Так как нести мне в итоге пришлось на Заимку Кулика, не только свои продукты, но также половину вещей студентов, плохо понимавших все трудности похода в таёжных условиях, то путь с ними у меня занял вместо двух дней, четыре.

Оставив продукты на Заимке Кулика, я на следующий день, пошёл обратно в Ванавару и пришёл в село, через два дня, преодолев без отдыха за шесть дней около 180 километров, злым, заросшим колючей щетиной, плохосоображающим человеком, с большим охотничьем ножом, в пристёгнутых к ремню ножнах.

Поэтому моё появление в переполненном людьми продуктовом магазине, в таком экзотическом виде, вызвало замешательство не только покупателей, но и продавца, которая, как я понял, никому ничего не собиралась продавать, потому что никто кроме вина покупать ничего не собирался. Отодвинув рукой в сторону, стоящего перед продавцом одного, как я понял, авторитетного в селе «товарища», сходу попросил продавца продать мне две бутылки вина, и на её отказ, мотивированный тем, что администрация села запретила продавать вино, до окончания покоса, возразил ей тем, что лично сам, как начальник Ангаро-Ленской экспедиции, и к покосу, и к администрации села, не имею никакого отношения.

Во время разговора с продавцом, я опустил руку в ящик с пряниками, стоявший в стороне от прилавка и понял, что не только раскусить их, но и разбивать молотком будет невозможно, потому что их завоз в Ванавару был явно ещё до полёта Юрия Гагарина вокруг земного шара. И тут я просто ввёл продавца в ступор, предложив ей подать мне килограмма полтора этих, съедобных только собаками пряников, правда с одним условием, что она сделает большой кулёк, положит в него две бутылки вина и полностью их, даже с большим верхом, «засыпит» этим, полностью несъедобным, продуктом.

В магазине наступила мёртвая тишина, нарушаемая свёртыванием большого бумажного кулька и засыпкой помещённых в нём бутылок пряниками. Расплатившись с продавцом и пробираясь сквозь толпу парализованных «этим чудом» покупателей к выходу, я обернулся к продавцу и предложил ей обратить внимание, сколько ещё у неё магазине есть любителей пряников. Не удивительно, что бывшие в тот день в магазине рабочие нескольких геологических партий, угощая своих товарищей вином, рассказали им, какого они встретили там начальника экспедиции – «настоящего русского мужика».

Мог ли я предположить, что названная мной от фонаря Ангаро-Ленская экспедиция существовала на самом деле и один из её отрядов даже был в это время в Ванаваре. Около магазина я встретил охотника Александра Лазарева, с которым познакомился в 1971 году и даже погостил у него три дня в зимовье за устьем реки Чамба на левом берегу Подкаменной Тунгуски.

Предложил ему выпить со мной за встречу, но Лазарев развёл руками, показав тем самым, что рад, но к сожалению, нечего и очень удивился, когда я решил угостить его пряниками, встряхнув кулёк,
с «малиновым звоном» стеклянных бутылок. Пошли к Лазареву домой, где я познакомился ещё с несколькими охотниками, но ночевать у него не остался, а пошёл в балок, посередине улицы Увачана, где останавливались на ночлег, прилетавшие в Ванавару работать в КСЭ, студенты томского университета.

На следующий день, меня на улицах Ванавары уже останавливали рабочие из некоторых геологических партий, пожелавших устроиться на работу в «мою геологическую партию». Это особенно не напрягало, можно было отшутиться или сослаться, что моя «партия» полностью укомплектована, но когда ко мне обратились рабочие отряда московских геоморфологов из МГУ с просьбой, попросить начальника отряда не увольнять их товарища за драку с местными жителями, мне ничего не оставалась, как не пойти, хотя было стыдно врать, улаживать этот конфликт.

Палаточный лагерь начальника отряда московских геоморфологов располагался недалеко от берега Подкаменной Тунгуски, и я, спросив у первого встреченного там геолога, где палатка его начальника и узнав, что она находится рядом, попросил передать ему, что с ним хочет поговорить начальник Ангаро-Ленской экспедиции.

Геолог скрылся в палатке начальника и по тому, как из неё быстро выскочил начальник московских геоморфологов и стал озираться по сторонам, я понял, что он явно, хотел увидеть кого угодно, но только не меня. А где начальник Ангаро-Ленской экспедиции? – наконец, он решил спросить меня, наверно думая, что этого «бича» просто попросили проводить его зачем-то, явно, к существующему на самом деле, начальнику этой экспедиции.

Понимая всю нелепость сложившейся ситуации, мне с серьёзным видом лица, пришлось ответить, что начальник Ангаро-Ленской метеоритной экспедиции,- это я. Начальник московских геоморфологов из МГУ рассмеялся и пригласил меня к себе в палатку, где находилось ещё двое геологов. Там я подробно рассказал геологам о своих планах поиска следов падения Тунгусского метеорита и в конце рассказа показал им рисунок верховьев реки Верхняя Лакура, который был сделан мной с мутной копии аэрофотоснимка одного из руководителей КСЭ на Заимке Кулика.

Геологи посмотрели на мой рисунок, переглянулись и наверно впервые поняли, как выглядели японские камикадзе, взлетая с авианосцев, оставляя на их палубах шасси своих самолётов, чтобы врезаться в борта американских кораблей или спикировать на них сверху в качестве части управляемой ими авиабомбы.

Наверно, только исключительно из гуманных соображений, геологи предоставили мне для более тщательной проработки моего предстоящего маршрута в верховья Верхней Лакуры свои секретные топографические карты масштабом 1 км в 1 см (1:100000) и более того, даже позволили снять с них копии на кальку при помощи цветных шариковых ручек.

В течении недели я приходил к ним, чтобы снимать на кальку копии этих карт, не только предстоящего маршрута, но и других мест, которые имели отношение к траектории полёта Тунгусского метеорита в направлении к северо-западу от Ванавары.

В тоже время, узнав, что одна из групп московских геоморфологов будет спускаться по реке Кимчу и проплывать мимо озера Чеко, я предложил им посетить Заимку Кулика, в 12 км от этого озера, где возможно они смогут тогда снова встреться и со мной. Это встреча действительно произошла, но к описанной выше истории моей экспедиции в верховья реки Верхняя Лакура, она не имела никого отношения.

От начальника отряда московских геоморфологов я тогда узнал, что Ангаро-Ленская экспедиция есть не только на самом деле, но даже и то, что его отряд в 1972 году работает к тому же в её составе. От такой новости, я и сам тогда, не смог удержаться от смеха.

Можно, с уверенностью, сказать, что успеху моей экспедиции в верховья Верхней Лакуры сопутствовала только череда нелепых случайностей. Начиная от доставки продуктов и трёх студентов на Заимку Кулика до возвращения в Ванавару, с присвоением себе в шутку должности начальника Ангаро-Ленской экспедиции, не говоря уже о случайном знакомстве с московскими геоморфологами, после просьбы рабочих их отряда, заступиться за товарища, которого за драку с местными жителями, хотел уволить начальник.

Правда, после разговора со мной о драке, сам начальник «по-секрету» сказал мне, что он только хотел припугнуть не только самого «хулигана», но и его товарищей. Воспитательный процесс, с Жорой, так звали этого рабочего, я уже продолжал непосредственно сам, причём в кругу его защитников: «Скажи спасибо своим друзьям Жора, что они нашли такого дурака начальника экспедиции, которого попросили за тебя поручиться, так уж ты не подведи меня, и тем более своих товарищей».

Но вернёмся к началу моего рассказа о Патомском кратере. Почти сразу после моего возвращения на Заимку Кулика с Верхней Лакуры, ко мне подошёл один из томских студентов, который то ли видел меня там в августе 1971 года, то ли на конференции в томском университете 7 ноября 1971 года, озадачив меня тем, что в одной из томских газет было сообщение, что в 1972 году, я трагически погиб при изучении Патомского «лунного» кратера. С кем меня мог перепутать томский студент, я тогда так и не смог выяснить.

Но последовавшие затем события, связанные с раскопками «метеорита» на горе Стойковича, спуска на плотах вместе с московскими геоморфологами 30 км вниз по реке Кимчу и возвращения от них пешком снова на Заимку Кулика, а затем в Ванавару, привели к тому, что я разочаровался в «учёных», которые были руководителями Комплексной самодеятельной экспедиции (КСЭ) и решил заниматься поисками возможных мест падения Тунгусского метеорита в примыкающих к Эвенкии районах Иркутской области.

Поэтому меня не пришлось долго уговаривать, стать попутчиком для одного из Иркутских товарищей, спуститься с ним в лодке вниз по реке Большая Ерёма до посёлка Усть-Чайка. Сдуру согласился, и в итоге продолжилась череда нелепых случайностей, которые продолжались до моего случайного прилёта в Ербогачён, так как я забыл спросить лётчика в Ерёме, куда он летит, и прилетел вместо Киренска, в этот районный центр на севере Иркутской области.

Событиям 1972 года было посвящено моё стихотворение «Слухи о смерти», хотя, откровенно говоря, Смерть шла за мной в течении двух месяцев, можно сказать по пятам, но после Усть-Чайки, где я поругался со своим случайным попутчиком, когда он поплыл в лодке один, а мне пришлось идти по левому берегу Большой Ерёмы пешком к Угрюм-реке, преодолевая последние 80 км с натёртыми в кирзовых сапогах до крови ногами, она, наконец, отстала и высунув от усталости язык, махнула на меня рукой:

Что в кальдере Патомской
Мой теряется след,
Кто-то вычитал в Томске
Там в одной из газет.

Я прошёл по болотам
Сквозь Лакурский хребет,
На Заимку, где кто-то
Говорил – меня нет.

Я свободный, как ветер,
Шёл к ним с разных сторон,
Так что вести в газете,
Не с моих похорон.

С этим трудно смириться,
С этой мыслью простой,
Изумление в лицах,
Будто впрямь я святой.

Есть свобода до бреда,
Делать всё, что хочу…
Для меня она небо,
Если вдруг полечу.

Я покину их вскоре,
Тесен их коллектив,
Вместо дел разговоры,
Песен тот же мотив.

Ванавара, как Мекка,
Где паломников рой,
Не найти человека,
Там, где каждый герой!

Там, где не во что верить,
Где гипотезы – факт,
Где стремятся проверить,
Что всё именно, так.

1972

Первые пять моих рекогносцировочных экспедиций с 1970 по 1974 года были ежегодные, дальше ещё пять проходили с перерывами с 1976 года, через два-три года до 1986 года, причём последние три, были на моторной лодке «Романтика-2» с подвесным мотором от города Усть-Кут по пяти рекам [Лена (до Чечуйска), Нижняя Тунгуска (до села Ерёма), Большая Ерёма, Алтыб и Левый Алтыб (туда и обратно в 1982 до села Ерёма, в 1984 и 1986 годах до села Преображенка)]. Дальше был большой перерыв в 22 года и затем ещё десять ежегодных экспедиций, но уже только в Эвенкии, начиная с 2008 года по 2017 год по рекам Подкаменной Тунгуска, Чамба, Хушма, Северная Чуня, Южная Чуня и Чуня от населённых пунктов Ванавара, Стрелка Чуни, Муторай до Байкита на реке Подкаменная Тунгуска. Было ещё две экспедиции в эти годы в Челябинскую область, после падения Челябинского метеорита в 2013 и 2016 годах с неожиданными для местных жителей результатами с определением непригодной для питьевых целей водопроводной воды, поступающей в жилые дома посёлка Депутатский, а также, что причиной гибели во время водопоя на пруду коров и овец в посёлке Березники, были не осколки Челябинского метеорита, попавшие в пруд, а сточные воды попавшие в пруд, от расположенного там горно-обогатительного комбината.

Ну, а с научной точкой зрения мной было установлено, чем на самом деле было наблюдаемое над озером Смолино, маневрирующее НЛО и то, что поднятый со дна озера Чебаркуль валун, является частью местной горной породы и никакого отношения к Челябинскому метеориту не имеет. Во всяком случае начальник водолазов, осуществивший подъём «челябинского метеорита» со дна озера Чебаркуль не смог предоставить мне убедительных доказательств, так же, как и научный сотрудник Челябинского музея, где этот метеорит выставлен до всеобщего обозрения под стеклянной витриной, не смог убедить меня в том, что лежащий рядом «с поднятым из озера метеоритом», каменный срез с чего-то, причём другого цвета, имеет к нему какое-либо отношение, и выглядит убедительно, наверно, только для одних академиков из СО РАН.

Но вернёмся к Патомскому кратеру, который не попал в сферу моих интересов, ни в начале 1970-х годов, когда о нём были лишь редкие упоминания, ни в начале 2000-х годах, когда о нём снова заговорили после падения Витимского метеорита 25 сентября 2002 года в 1 час 50 минут ночи по местному времени в Мамско-Чуйском районе Иркутской области.

О существовании не изученного толком Патомского кратера напомнил участникам первой экспедиции, отправившейся только 22 октября 2002 года (через 4 недели) к месту падения Витимского метеорита, нашедший его ещё в 1949 году геолог Вадим Колпаков. 25 ноября 2002 года он написал письмо для одного из участников Первой экспедиции к Витимскому метеориту Сергею Язеву с предложением совместить предстоявшую Вторую витимскую экспедицию (в апреле 2003 года) с изучением Патомского кратера.

Со слов Сергея Язева: «Весной (2003 года) состоялась Вторая Витимская экспедиция…, летом 2003 года Третья Витимская экспедиция, но в план (их) работ обследование Патомского кратера, включить не получилось…», в основном (как он намекает) по причине нехватки для работы этих экспедиций выделенных средств руководством СО РАН, и дополняет эту основную причину, не существенными деталями ещё некоторых обстоятельств (Андрей Моисеенко, Сергей Язев «Загадка Патомского кратера», Питер 2010, стр.76-77).

В 2004 году экспедиция не состоялась уже по другим, но более важным причинам, а в 2005 году Первая экспедиция на Патомский кратер после её начала 3 августа 2005 года, практически закончилась 8 августа 2005 года, после скоропостижной смерти её руководителя Евгения Воробьёва 8 августа 2005 года, когда до кратера оставалось всего 12 километров.

Кратко об экспедиции Е. И. Воробьёва на Патомский кратер в августе 2005 года:

– начало 3 августа 2005 года;
– 8 августа 2005 года (смерть Воробьёва);
– 9 августа 2005 года (группа Антипова поплыла в лодках с телом Воробьёва в посёлок Перевоз);
– 10 августа 2005 года (группа Язева пошла на Патомский кратер и занялась его изучением);
– 11 августа 2005 года группа Язева отправилась в обратный путь (всё исследование Патомского кратера продолжалось менее суток);
– 14 августа 2005 года Антипов и Фёдоров с телом Воробьёва приехали в Бодайбо;
– 15 августа 2005 года в Бодайбо приехала группа Язева;
– 15 (16) августа 2005 года вся экспедиция, кроме Антипова, вылетела в Иркутск на рейсовом самолёте, следом с телом Воробьёва, на грузовом рейсе самолёта, вылетел в Иркутск Антипин;
– 17 августа 2005 года в Иркутске похоронили руководителя экспедиции Е. И. Воробьёва.

Конечно, мне было бы можно, прокомментировать, что в жизни для человека главное, совесть или слава, но разве кому-то важно, чтобы я сказал, если сам Сергей Язев считает, что он поступил правильно:

«…Я знаю, Антипин никогда не простит мне, что я не поехал с ним и отправился с ребятами к кратеру. До сих пор думаю, что поступил тогда правильно, но вспоминать об этом мне всегда будет невыносимо тяжело…».

Как ему после этого было «невыносимо тяжело», в это может поверить только соавтор его книги «Тайна Патомского кратера» журналист, заведующий отделом науки газеты «Комсомольская Правда», Андрей Моисеенко, давно заслуживающий звания, по крайней мере, членкора РАЕН.

Действительно говорят, что «первый блин комом», на за Первой экспедицией последовали на Патомский кратер экспедиции в 2006, 2008, 2010 и 2019 годах (перечислены только сообщения с отчётами об экспедициях, которые легко найти в Интернете).

Меня же по итогам выдвинутых 11-ти гипотез, по результатам проведённых экспедиций на Патомский кратер, заинтересовали только три:

- Ученые и военные провели первые секретные испытания советского ядерного оружия;

- Извержение подземного вулкана или «вышедшая» на поверхность земли молодая «кимберлитовая трубка»;

- След от падения на землю огромного метеорита, возможно, отделившейся части от Тунгусского метеорита 1908 года, хотя, после моих «изучений» траекторий полёта Тунгусского и Челябинского метеоритов, лично мной, подобная гипотеза, воспринимается, только на уровне научного анекдота. Но стоит отметить, что и некоторые исследователи Проблемы Тунгусского метеорита, излагали свои гипотезы, на уровне таких же гипотез, которые теперь относятся к причинам возникновения Патомского кратера.

А так как я в последнее годы занимался изучением истории создания первой советской атомной бомбы, и её испытания 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне, пользуясь рассекреченными источниками от опубликованной переписки учёных, кто непосредственно участвовал в реализации атомного проекта, с высшим руководством страны, до, не менее важной, информации, опубликованной в воспоминаниях советских разведчиков, снабжавших учёных, секретами американских учёных, которые уже создали атомную бомбу и испытали её 16 июля 1945 года в пустыне Аламогордо (штат Нью-Мексико) и успели даже использовать две бомбы в военных целях, сбросив их с самолётов на японские города Хиросиму (6 августа 1945 года) и Нагасаки (9 августа 1945 года).

В результате я приблизился к Патомскому Нагорью достаточно близко, когда узнал, что в Иркутской области (граничащей на севере с Читинской областью) в конце лета 1948 года геологи в очередной раз проводили аэропоиск урана. Летчики эти полёты называли «облизыванием рельефа». Летать приходилось на минимальной высоте. Только таким рискованным способом можно было получить достоверные данные о радиоактивности пород. Прибор зашкалил над ущельем Мраморным, в районе горного хребта Кодар.

Хребет Кодар имеет общую протяженность более 250 километров. Среднегорье в приленской, северо-западной части, названа Патомским нагорьем. На востоке хребет Кодар ограничен долиной реки Чара.

На месте, где лётчики сбросили вымпел (из обрывков газет) геологи обнаружили глыбы породы с 30% содержанием урана. Тогда это считалось невероятным даже по мировым меркам. Везде разрабатывались месторождения, в которых уран измерялся сотыми долями процента.
Все образцы руды были срочно переданы ученым.

«Но определить запасы металла урана во вновь открытом месторождении, – докладывал Берия Сталину, – будет возможно лишь после детальных разведок его, которые будут произведены в 1949 году. Однако есть основания надеяться, что вновь открытое месторождение может оказаться хорошим не только по качеству руд, но и по размерам запасов.

В связи с тем, что новое месторождение урана представляет существенный промышленный интерес, в настоящее время по заданию Специального комитета Первым главным управлением, Министерством геологии и Министерством внутренних дел СССР разрабатываются практические меры по организации и обеспечению с весны 1949 года детальных геологоразведочных работ и подготовке к эксплуатации месторождения.

Эти мероприятия в течение ближайших 5-7 дней будут представлены на Ваше утверждение. В целях засекречивания работы на новом месторождении урана будут производиться под видом разведки и добычи руд титана и свинца».

Решение о начале работ по разработке месторождения последовало незамедлительно. Оно принималось по личному указанию Сталина. Постановление СМ СССР № 172-52 с грифом «Совершенно секретно» было издано 15 января 1949 года. А уже через восемь дней для обеспечения деятельности придуманного Ермаковского свинцового рудоуправления было начато создание лагеря заключенных.

Новый Борлаг сразу исключили из привычной иерархии ГУЛАГа. Он напрямую подчинялся Москве, и все его снабжение шло из столицы. Это был особый секретный лагерь, похожий на призрак. Его местонахождение обозначалось очень коротко — «п/я 81».

Но до того момента, когда были срублены бараки, заключенные жили в больших палатках (по 60 и больше человек) отапливаемых печами буржуйками.

«Это был необычный лагерь МВД СССР под названием Борский ИТЛ или «Борлаг» с 10-ю отдельными лагерными пунктами (ОЛП), расположенными на огромной территории с численностью до 3000 заключённых. Непосредственно на месторождении «Мраморное» дислоцировались два лагпункта ОЛП № 1 «Гора» и ОЛП № 2 «Мраморный ключ». Висячая долина ручья Мраморный — правого притока р. Средний Сакукан, где было открыто урановое рудопроявление, получила в народе название «Мраморное ущелье», а посёлок для вольнонаёмных рабочих и служащих, администрации рудоуправления и охраны ОЛП ИТЛ в этой долине стали называть «Мраморным».

На руднике «Мраморный» уран добывали из пяти штолен, расположенных на высоте около 2300 метров. В работах по добыче урана принимали участие, практически наравне с заключёнными и квалифицированные альпинисты из Москвы, с единственным исключением, что жили они не в палатках за колючей проволокой и не питались с заключёнными из одного котла.

«Основная сложность заключалась в том, что на альпинистов полностью распространялся режим рабочего времени, установленный для заключенных – никакого дополнительного отдыха, никаких дополнительных мер защиты от непогоды и морозов — всё, как у всех. Правда, была одна разница – альпинисты были чуточку теплее одеты». Заключённые были одеты хорошо (за этим следили специальные органы), а альпинисты были одеты просто отлично по тому времени…

…Альпинистам приходилось снимать контрольные промеры, отбивать образцы породы в самых труднодоступных и опасных для передвижения местах… Труд очень тяжёлый по погодным условиям и физическим нагрузкам, требующий при этом высочайшей альпинистской квалификации.

Специалистами в рудоуправлении очень дорожили, поэтому они работали на должностях «инженер-альпинист», но иногда им приходилось работать на скалах с нарушением техники безопасности. Просто невозможно быстро спуститься с 200-метровой «стенки» после подачи сигнала перед подрывом. Легче наоборот подняться выше, чтобы уменьшить вероятность попасть под камнепад на стене после взрыва в штольне…

Есть все основания полагать, что альпинисты до конца своих дней так и не узнали, где они работали. Работали они на Кодаре, а предполагали, что находятся на Удокане. Такова была Государственная тайна о добыче урана в СССР, что людей могли «выпустить» только на другие секретные режимные объекты, во избежание утечки сведений о самом местоположении «перспективного» уранового месторождения и даже просто о факте добычи урана и работы над атомной бомбой в СССР…»
(Подробнее: Ал. А. Демидов «Урановый проект и альпинисты» https://sarpust.ru/2014/10/uranovy-j-proekt-i-al-pinisty/).

Но, «Мраморное месторождение» не оправдало надежд Лаврентия Берии, так как оно оказалось лишь небольшим рудопроявлением «скарнового типа».

Для справки: Скарновыми называются месторождения, которые образуются рудоносными растворами в результате процессов метасоматоза (преобразования горных пород c существенным изменением минерального и химического состава, происходящим в результате взаимодействия пород с водными растворами) в зоне контакта карбонатных пород (сложенных минералами – солями угольной кислоты, такими как известняки, доломиты и породы смешанного состава) с внедрившимися магматическими силикатными породами (которые являются продуктами затвердевания огненно-жидких силикатных расплавов – магмы, поступающей в верхние этажи литосферы, твёрдая оболочки Земли, либо на её поверхность из глубоких частей земли, которая при излиянии на поверхность Земли формирует магматические горные породы).

За два года эксплуатации «Мраморного месторождения», уран из него полностью выбрали. В опубликованных о об этом месторождении материалах, есть сведения, что из его пяти штолен добыли всего лишь 1200 кг чистого урана, поэтому работу этого уранового рудника постепенно свернули ввиду его явной бесперспективности.

Ликвидировать Борлаг начали по распоряжению № 211 МВД СССР в начале 1951 года и закрыли полностью осенью 1951 года, практически одновременно с ликвидацией Ермаковского рудоуправления.

Если рассматривать причину образования Патомского кратера, согласно гипотезы, что «учёные и военные провели первые секретные испытания ядерного оружия в тайге, подальше от любопытных глаз», то исходя из того, что заключённых привозили в Борлаг на самолётах и на самолётах же вывозилась из него обогащённая урановая руда, после доставки на автомобилях в аэропорт посёлка Чара, то теоретическая вероятность развития такого варианта событий могла существовать:

«…Добытую руду вручную транспортировали вниз с помощью тачек и металлических желобов. Её везли на обогатительную фабрику, а готовый продукт доставляли грузовиками в аэропорт села Чара. Оттуда уран самолётами отправляли заказчику…».

И на вопрос, – «какой смысл было везти ядерный заряд в глухой таежный район на границу с Якутией?» – можно было ответить, – потому что было нужно ускорить испытания надёжного одновременного срабатывания, размещаемых внутри атомной бомбы взрывчатых веществ.

Разумеется, колонна ученых и военных с ядерным зарядом, буровой установкой и научной аппаратурой не смогла бы добраться в 1949 – 1951 годах до Патомского нагорья. Но в этом и не было никакой необходимости, потому что, когда в июне 1948 г. под руководством аэродинамика И.А. Хаймовича в КБ-11 был спроектирован и изготовлен на заводе № 1 окончательный вариант корпуса изделия РДС-1, первоначально всё-таки требовалось добиться одновременной детонации 32 призм из взрывчатых веществ, составляющих в целом шаровой заряд весом в 2 тонны и для этого были разработаны аналогичные корпуса атомной бомбы в неполной комплектации (без баллистического корпуса, без делящихся радиоактивных материалов и ряда элементов автоматики), что давало определенное время для доработки неконтактного взрывателя.

В районе Патомского кратера корпус атомной бомбы неполной комплектации можно было сбросить с самолёта ЛИ-2 (Дуглас) на парашюте, и следом на парашютах военных специалистов с инструкцией для её подрыва, если, конечно, этот район был выбран геологами работающих там геологических управлений, как перспективный в плане разведки и поиска необходимых для оборонной промышленности, рудных месторождений.

Но тут должно быть обоснование, почему было выбрано именно это место для испытания атомной бомбы не полной комплектации, и оно имеет только одну версию, если там уже была прорублена на склоне горы штольня заключёнными из ГУЛАГовского лагеря «Бодайбинлаг», управление которого располагалось в городе Бодайбо на территории Иркутской области.

Тогда в Бодайбинском районе был только этот единственный исправительно-трудовой лагерь. По данным Государственного архива РФ, Бодайбинлаг существовал с июля 1947 по декабрь 1954 года. Численность заключенных- до 8400 человек, занятых на золотодобыче и лесозаготовках.

Бодайбинлаг находился на расстоянии примерно 300 км (по другим источникам ~360 км) от Патомского кратера. Для тайги это очень много, но не настолько, чтобы перебросить на склон сопки хотя бы сотню заключённых из Бодайбинлага, которым хватило бы для размещения там несколько больших палаток для работ, связанных с пробивкой штольни, а не отправлять туда все 8400 человек.

Следует отметить что в Бодайбо ещё с начала 1930-х годов регулярно прилетали гидропланы. В 1935 году был даже сооружён гидропорт и открыта ленская гидролиния, которая просуществовала до 1943 года, до введения в эксплуатацию в 1944 году сухопутной взлётно- посадочной полосы:

«…В начале 30-х гг. стали прилетать гидропланы лодки. Они в количестве 3 штук были приобретены «Лензолото». С весны 1935 года началось строительство гидропорта. В Бодайбо гидропорт располагался на левом берегу р. Витим, позднее на правом берегу стали устанавливаться деревянные площадки, к которым подплывали гидросамолёты и закреплялись.

Для регулярных рейсов летом и зимой требовался сухопутный аэродром. Приказам №108 от 22 мая 1938 года управляющего трестом «Лензолото», для производства топографических работ по съёмке площадки сухопутного аэродрома были выделены топограф и съёмщик. Значительная часть земли была отторгнута от совхоза. В строительстве аэродрома в восточной части города принимали участие коллективы предприятий города. Ленская гидролиния просуществовала до 1943года.

В 1944 году была введена в эксплуатацию взлётно-посадочная полоса для полётов. Воздушный транспорт стал для жителей Бодайбинского района повседневным, привычным средством передвижения.

В апреле 1962 года приказом по управлению была создана отдельная Бодайбинская авиаэскадрилия. Первым её командиром был назначен Григорий Никитович Славчик. В июне 1964 года командиром авиаотряда назначается Иван Демидович Петренко. В это время предприятие начинает интенсивно развиваться. Строится штаб отряда, пилотская, автобаза, здание АТБ. В 1964г. аэропорт стал принимать самолёты Ил-12.

Киренским авиапредприятием были переданы первые самолёты Ан-2, вертолёты Ми-1, Ми-4. бодайбинские пилоты стали обслуживать самые отдалённые и труднодоступные районы, прииски и посёлки – Светлый, Хомолхо, Перевоз, Бульбухта и другие…» https://bdbair.ru/ob-aeroporte/istoriya/.

Таким образом заключённых из Бодайбо до посёлка Перевоз в принципе можно было доставить самолётами, а от посёлка до места, где теперь находится Патомский кратер, от посёлка было всего 50 км, а это максимум два дня пути.

С критиками гипотезы, что Патомский кратер – это отвал странной шахты, выкопанной людьми с 1947-го (открытие лагеря) по 1949-й (год обнаружение кратера Вадимом Колпаковым), трудно не согласиться. Конечно, даже восемь тысяч рабочих не смогли бы за это время «выворотить» миллион тонн камней из склона сопки, чтобы создать зачем-то на нём, какое-то подобие вулканического кратера.

Но всё-таки не будем слёту сбрасывать возможность испытания на месте расположения Патомского кратера плутониевого заряда, предназначенного для первой советской атомной бомбы и для этого вкратце рассмотрим историю его создания и проведённых с ним испытаний:

Краткое описание устройства заряда РДС-1 (Первой советской атомной бомбы):

«Бомба с плутонием состоит из плутониевого шара… и из сложного составного заряда из взрывчатых веществ, создающего сходящуюся детонационную волну строго сферической формы. Эта волна создается посредством одновременной детонации 32 призм из взрывчатых веществ, составляющих в целом шаровой заряд весом в 2 тонны.
4.

В этих призмах происходит преобразование 32 отдельных взрывов в единую сходящуюся шаровую волну, давление которой повышается по мере схождения, возрастая до нескольких миллионов атмосфер. Шар из плутония окружен тяжелым шаром из обычного урана весом около 100 кг, который препятствует разлету плутония в процессе ядерного взрыва и тем самым повышает используемую при взрыве часть плутония. Кроме того, уран, благодаря тому, что он является хорошим отражателем нейтронов, позволяет обойтись меньшим количеством плутония.

Урановый шар окружен алюминиевым шаром, который выравнивает отдельные неоднородности детонационных волн и приблизительно на 10 % повышает давление по сравнению с действием самого взрывчатого вещества.

Ядерный взрыв, как и обычный, требует начального импульса с той, однако, разницей, что он начинается под действием ядерных частиц – нейтронов.

В центре плутониевого шара помещается нейтронный запал, назначением которого является выбросить мощный поток нейтронов в тот самый момент, когда волна сжатия от взрыва проходит через центральную часть плутониевого шара…».

Следует отметить, что по программе испытаний РДС-1 намечалось произвести взрыв изделия в неполной комплектации (без баллистического корпуса и ряда элементов автоматики), что давало определенное время для доработки неконтактного взрывателя.

Также планировались проведение государственных летных испытаний пяти комплектов изделий РДС-1 на полигоне № 71 ВВС (в варианте без делящихся материалов) с целью подтверждения работоспособности автоматики с радиодатчиком при воздушном подрыве бомбы.

При испытаниях сначала требовалось проверить работоспособность систем и механизмов бомбы при сбрасывании с самолета без плутониевого заряда. В результате отработка баллистики бомбы была завершена к 1949 году.

В преддверии испытания первой советской атомной бомбы, с 10 по 26 августа 1949 года, был устроен ряд репетиций, во время которых проверялась готовность всей аппаратуры и были проведены четыре подрыва неядерных взрывчатых веществ. Эти учения продемонстрировали исправность всей автоматики и взрывной линии – кабельная сети на территории опытного поля, протяжённостью свыше 500 км.

Подробнее: А. Н. Медведь «К истории создания первой отечественной ядерной бомбы» http://engine.aviaport.ru/issues/67/page42.html; Тимур Сагдиев «Борлаг: для кого Берия построил самый секретный лагерь ГУЛАГа» https://russian7.ru/post/borlag-dlya-kogo-beriya-postroil-samyy-s/

К тому же само открытие Патомского кратера, не могло не вызвать, и не только у меня, много уточняющих вопросов:

О своей находке в 1949 году необычного кратера Вадим Колпаков сообщил только в 1951 году (журнал «Природа», №2, 1951, стр.58-59). В этом же номере журнала (стр.59-61) был сделан и научный комментарий к его статье С. В. Обручевым о вулканическом, а не метеоритном характере происхождения Патомского кратера с приведением убедительных доказательств, связанных с анализом вида и состояния его воронки.

Статья Вадима Колпакова в журнале «Природа» была озаглавлена, как «ЗАГАДОЧНЫЙ КРАТЕР В ПАТОМСКОМ НАГОРЬЕ» и начиналась со слов, как было сделано его открытие:

«Летом 1949 г. на территории Бодайбинского района Иркутской области в бассейне р. Олёкмы на правом развилке 2-го левого притока речки Джебульды (впадающей слева в р. Хомолхо километрах в сорока от устья последней) мы обнаружили интересное природное образование, напоминающее по своей форме кратер или конус вулкана…».

Вроде бы в этой фразе нет ничего особенного, но слова «мы обнаружили», подразумевают, по крайней мере, наличие хотя бы ещё одного человека, и что это не оговорка, подтверждает фотография Вадима Колпакова внутри кратера, которая сделана явно не с выдержкой со штатива установленного на валу кратера.

Нельзя не отметить фотографии Патомского кратера, где на сделанных из них Вадимом Колпаковым панораме его внутренней части в 1949 году, есть внизу приписка: «8 августа, 4-й день маршрута» и, конечно, то, что само описание сделанного геологом открытия, опубликовано им только в 1951 году. Одно только это может вызвать много вопросов к Вадиму Колпакову и даёт основание для новых предположений, насчёт того, что он всё-таки что-то важное недоговаривал и после, в течение многих лет, скрывал:

В послевоенные годы резко возрос объем детальных геологосъемочнных работ. В 1946 году было создано Министерство геологии СССР. Пятилетним планом 1946-1951 г. предусматривалось проведение геологосъемочнных работ в масштабе 1:200000 на площади 1,5 млн.км2, в масштабе 1:50000 на площади 0,1 млн.км2. К 1945 году геологической съемкой было покрыто 72,8% территории СССР. В 1947 году в основном были завершены работы по составлению геологической карты СССР в масштабе 1:1000000. Для поисковых целей в эти годы широко применялись аэрометоды и геофизические методы: электроразведка, магниторазведка, гравиразведка, сейсморазведка, радиометрия, каротаж скважин (https://infopedia.su/4x5bae.html).

Следует отметить, что «Наземные маршруты при специальном инженерно- геологическом обследовании территории и специализированных инженерно-геологических съемках выполняются производственной группой в составе геолога (гидрогеолога) и рабочего на геологосъемочнных и поисковых работах 3 разряда при долевом участии начальника геологической (гидрогеологической и т.д.) партии (отряда), задолженного (обязанного принимать окончательные решения) на соответствующих подготовительно- заключительных операциях проведения геологической съёмки» (https://allrefrs.ru/3-862.html).

Также следует отметить, что в заключении своей статьи «Загадочный кратер в Патомском нагорье» (журнал «Природа», №2, 1951, стр.59) Вадим Колпаков явно выражает не только своё мнение о причине возникновения «Патомского кратера», если начинает его со слов «Нам кажется…»:

«Нам кажется, что наиболее вероятной причиной возникновения этого конуса могло послужить падение крупного метеорита, углубившегося при ударе в скалу и там взорвавшегося. Но наличие центральной горки говорит о большой сложности процессов этого взрыва» (http://neotec.ginras.ru/comrus/_kolpakov-v-v-i-dr-1951-zagadochnyy-krater-v-patomskom-nagore.pdf).

Таким образом, не исключается, что статья геолога Вадима Колпакова, предназначенная для журнала «Природа» №2 в 1951 году, была написана с кем-то в соавторстве из участников геологической съёмки в районе расположения «Патомского кратера», возможно даже с непосредственным его начальником в геологическом отряде или в геологической партии.

Учитывая, что Вадим Колпаков родился в 1924 году, студентом Иркутского университета стал в 1947 году и в 1952 году только его закончил, то в 1949 году, он мог учиться в нём только на 2-ом курсе или, вообще, быть только студентом, переведённым на 2-й курс. Поэтому есть вероятность, что он изучал Патомский кратер не как геолог (хотя это не исключается), а как квалифицированный рабочий 3-го разряда.

Во всяком случае, геологическую съёмку местности, никто ни в таёжных, ни в горных районах не производит единолично, не потому, что это невозможно, или нельзя этого делать по правилам техники безопасности, а всего лишь только по условиям её проведения с использованием аэрофотоснимков (АФС), фотографирования местности и сбору с описанием взятых на линии маршрута образцов горных пород и минералов. Короче говоря, геолог занимается ориентированием на местности, описанием рельефа, и слагающих его геологических пластов, берёт (откалывает геологическим молотком) образцы горных пород и минералов, а рабочий, упаковывает взятые геологом образцы (с их описанием) в пронумерованные мешочки и носит их за геологом в своём рюкзаке, вместе со взятыми в маршрут продуктами.
Подробнее: «Пешие наземные маршруты при специальном инженерно- геологическом обследовании территории и специализированных инженерно-геологических съёмках» (https://allrefrs.ru/3-862.html).

Поэтому словесные выражения в статье Вадима Колпакова о Патомском кратере «Мы обнаружили…» и «Нам кажется…», могли относиться, к одному из тех геологов, кого репрессировали по «делу красноярских геологов 1949 года» и кого в 1951 году уже не было в живых:

«В 1949 году, в СССР было сфабриковано красноярское «геологическое дело», связанное с проблемой урановых месторождений в Сибири, поиски которых велись, а результатов, удовлетворяющих атомную промышленность, не было.

По заключению специалистов, не было их тогда – нет их и сейчас, кроме одного серьёзного месторождения, открытого в Читинской области. А тогда, в конце 40-х годов прошлого столетия, в Сибирь приехала корреспондент газеты «Правда» А. Шестакова, которая заранее была «запрограммирована» на поиск в любых учреждениях страны вредителей, шпионов и т.п.

В Минусинске и Красноярске она посетила краеведческий музей и геологический трест. В первом увидела образцы урановых руд, закупленные в Германии и привезенные в самом начале XX века, во втором ей показали образец, привезенный из Ферганы, с уранового месторождения Тюямуюн и пояснили, что к Красноярскому краю он никакого отношения не имеет.

Тем не менее Шестакова стала развивать нужную ей и «кому- то еще» версию о возможном наличии в Красноярском крае уранового месторождения, «скрываемого от правительства». Образец без привязки к объекту, на жаргоне геологов – «собакит», был отправлен в Москву на химический анализ к известному химику-минералогу члену-корреспонденту АН СССР К. Ненадкевичу.

«Собакит» – это шутливый термин иронического характера, введённый в своё время академиком А.Е. Ферсманом для обозначения образцов минералов и горных пород, взятых нерадивым
геологом неаккуратно и бездумно, не задокументированных (без привязки и грамотно заполненной этикетки), либо сильно пострадавших при неумелой транспортировке.

Несмотря на явные признаки предоставленного ему «собакита», член-корреспондент АН СССР К. Ненадкевич, определил в нём 1,5% урана и, не зная откуда образец, судя только по адресу отправителя, дал рекомендацию искать уран в Красноярском крае…

Этого было достаточно для подтверждения… «вредительства геологов»: урановое месторождение в Сибири есть, но геологи его скрывают. Об этом, становится известно главному редактору газеты «Правда» П. Поспелову, а через него… тем, кто тогда решил сфабриковать ещё одно громкое дело.

Трагедия произошла в 1949 году после вызова министра геологии СССР И. Малышева в Кремль. Состоялся короткий разговор с печальными последствиями для многих известных геологов – ученых и практиков и в целом для геологической отрасли страны.

На вопрос Сталина: «Какие богатства имеются в Сибири?» – Малышев перечислил: «Медь, никель, кобальт, платина, золото». Сталин, заранее «хорошо информированный» на этот счёт, бросил: «Вас обманули вредители – там есть уран» …

В результате был арестован референт министра (погиб в тюрьме), самого Малышева сняли с поста и перевели на должность начальника Северо-Западного геологического управления (г. Ленинград) …, а также было дано указание «соответствующему ведомству» найти геологов, причастных к поискам этого сырья, и судить.

По срочно сфабрикованному «делу геологов 1949 года», или по «красноярскому делу», в течение марта – мая арестовали 27 высококвалифицированных геологов (академиков, профессоров, преподавателей, руководителей производственных организаций и Министерства геологии), в том числе тех, кто не имел отношения к поискам урана даже отдалённо…» (https://ok.ru/group2yamirova/topic/74749515866112).

Первое, что попытались установить в последующие годы – это метеоритное происхождение Патомского кратера, хотя ещё в 1951 году С. В. Обручев, убедительно доказал по состоянию его воронки, что таких метеоритных воронок в природе не существует. С 2005 года, когда изучением Патомского кратера, уже занялись всерьёз, метеоритная гипотеза его происхождения, всё равно ещё окончательно не похоронена и даже трансформировалась во вмешательство в земные дела внеземных цивилизаций.

Вадим Колпаков напомнил о своём открытии Патомского кратера в 1949 году только в 25 ноября 2002 года, когда узнал, от своего друга писателя С. А. Гурулёва о падении 25 сентября 2002 года в Бодайбийском районе болида и предстоящей к месту его падения Второй Витимской экспедиции.

И вот тогда Вадиму Колпакову «в голову пришла идея», что «исследование Патомского кратера и района падения Витимского болида можно совместить».

Поэтому Вадим Колпаков из Москвы написал письмо с этой идеей в Иркутск писателю Станиславу Гурулёву, адресованное исследователям Витимского болида. Это письмо писатель передал одному из участников Первой Витимской экспедиции 2005 года, директору астрономической обсерватории Иркутского университета, старшему научному сотруднику Института солнечно-земной физики СО РАН кандидату физико-математических наук, действительному члену Русского географического общества Сергею Арктуровичу Язеву.

Из написанной по материалам экспедиций на Патомский кратер, участниками экспедиций Андреем Моисеенко и Сергеем Язевым, книги «Загадка Патомского кратера» («Питер», 2010), можно узнать ещё некоторые подробности из истории открытия Патомского кратера», которые рассказал при личных разговорах с ними, сам Вадим Колпаков.

Письмо Вадима Колпакова, адресованное исследователем Витимского болида:

Уважаемые исследователи болидов!

Узнал от С. А. Гурилёва о падении в Бодайбинском районе болида и о вашем намерении организовать туда экспедицию. Думаю, что полезно было бы присоединить к этому плану исследование ещё более примечательного образования – Патомского кратера.

Это образование, не имеющее на Земле аналогов, подобно лесоповалу на Тунгуске. Создано падением уникального, как Тунгусский метеорит, и также не обнаруженного тела. Но если на Тунгуске взорвалось не достигшая твёрдой поверхности ледяная глыба, то на Патомском нагорье с неба ударил сверхплотный «бронебойный» снаряд, не взорвавшийся, а глубоко ушедший в горные породы.

Патомский кратер, который первоначально был назван Джибульдинским по тогдашнему названию речки. Был обнаружен мной в 1949 году. Он бросился в глаза на аэроснимках, возвышаясь среди тайги наподобии здания цирка или террикона.

Когда вид на него открылся с горы было такое впечатление, что это вулкан, но почему-то белёсый. Наблюдаемая высота его достигала 70 м, ширина основания – около 140 м. Кратер оказался насыпан не из вулканического материала, а из глыб известняка, слагающего хребет, на склоне которого образовался кратер.

В 1951 году во втором номере журнала «Природа» вышла моя статья «Загадочный кратер в Патомском нагорье». Кратер по всем признакам не являлся порождением геологических сил, и связать его можно было только с падением метеорита, что я и сделал.

Однако в отличии от обычного взрывного кратера, это не отрицательная форма рельефа (воронка), а положительная (насыпная), какие образуются при невзрывном извержении вулканов. Но против вылета глыб из жерла говорит их форма – неокруглённая и без следов обива одна об другую.

Глыбы свежие, размер их до 2 м, а некоторые составляли общий монолит (это видно). Это указывает, что кратер образовался не извержением, а пучением известняка и выдавливанием массы известняковых обломков из какого-то колодца, сравнительно небольшого сечения.
Представляется, что первоначально в склон хребта отвесно ударил болид с поперечником не более нескольких метров. Он не взорвался и углубился в известняк на много десятков, а возможно и более чем на сто метров.

Пробивая породу, он создал вокруг подземной траектории цилиндрическую зону дробления, в которую внедрились подземные воды. Затем вода замёрзла, вызывая пучение, и на поверхности образовался купол. Такие купола геологи называют гидролакколитами или пинго. По мере выпячивания льда из раздолбленной породы купол осыпается и расширяется. Но наступило какое-то потепление климата, и центральная часть купола, наиболее льдистая – просела в виде воронки. Вершина купола при просадке не разрушилась и сохранилась в виде центральной горки.

А. Портновым в журнале «Чудеса и приключения», 2000, №8, высказано мнение, что Патомский метеорит отделился от Тунгусского метеорита и упал одновременно с ним в 1908 году. Судя по свежести глыб, такое вполне могло случиться.

Патомский кратер находится в нескольких часах ходьбы от реки Хомолхо, около устья которой расположен посёлок Перевоз, связанный автомобильным и воздушным сообщением с городом Бодайбо и доступен для людей с туристическим снаряжением.

Что за космический пришелец пожаловал и когда это произошло? Все эти вопросы не решены. Безусловно, многие вопросы могут возникнуть в ходе нового исследования. Но во всех случаях можно гарантировать, что изучение кратера даст новый интересный для широкой общественности материал, возможно сенсационный.

Мне, видевшему и обследовавшему кратер более половины столетия назад, очень интересно было бы вернуться к нему и определить, какие изменения там произошли

К возрасту кратера можно по-новому подойти, разрыв почву его краями, и добравшись до пней и корней погребённых деревьев. Подтвердить участие льда в строении кратера можно, пробив на кратере шурф, разобрав с поверхности каменную кладку. Для поиска самого метеорита можно использовать геофизические методы – магнитометрию и вертикальное электрическое зондирование.

Колпаков Вадим Викторович, геолог, выпускник Иркутского университета 1952 года 25 ноября 2002 года
Источник: Андрей Моисеенко, Сергей Язев «Загадка Патомского кратера», Питер, 2010, стр.54-57.

Андрей МОИСЕЕНКО (корреспондент газеты «Комсомольская Правда», участник научной экспедиции на Патомский кратер в 2005 году). «Загадка Патомского кратера» (часть первая),
29 августа 2005 года, 23:52.

В 1949 году молодой иркутский геолог Вадим Колпаков обследовал Бодайбинский район на предмет составления Геологической карты СССР. Такова была официальная задача. Заодно он должен был искать перспективные золотоносные ручьи – Бодайбинский район один из главных центров добычи золота в России уже более двух столетий – и залежи урановых руд.

Вадим Колпаков:

- Патомский кратер я увидел, взобравшись на сопку, с расстояния примерно пять километров. Издали он напоминал шахтовый террикон, только почему-то белесый. Я даже подумал: «Откуда здесь люди?» Трудовых лагерей НКВД в этом районе не было – я знал точно. Разве что какие-то совсем уж секретные? Но тогда бы меня не отправили на георазведку этого района, а, наоборот, предложили бы держаться отсюда подальше. Вторая мысль – археологический артефакт? Но местные эвенки и якуты, при моем к ним уважении, отнюдь не древние египтяне. Строить каменные пирамиды они не могли, не обладая ни людскими ресурсами, ни нужными научными знаниями… Некоторое время я разглядывал загадочную насыпь в бинокль, но никакого движения так и не заметил. И решил спуститься…

Геолог Колпаков сошел с намеченного маршрута и, рискуя не уложиться в жесткие сроки экспедиции, отправился изучать аномалию.

- Подобравшись ближе, я понял, что загадочный холм вовсе не дело рук человека. Скорее он напоминал идеально круглую горловину вулкана высотой в 70 метров – примерно с 25-этажный дом. Но вулканы на границе Якутии и Иркутской области не появляются уже несколько миллионов лет. А кратер был довольно свежий. Он расположился на склоне заросшей лиственницами сопки. На стенах и в самом кратере деревья еще не росли – несколько тоненьких лиственниц не в счет, – ветры не успели намести земли. Возраст аномалии я оценил в 50 – 200 лет.

И еще одна загадка – поднявшись на кольцевой вал кратера, я обнаружил в самом центре впадины полукруглый купол диаметром 15 метров. В вулканах, даже потухших, таких куполов быть не может.

В разговорах с якутами-охотниками, Вадим Колпаков потом узнал, как они называют это место:

– Позднее я узнал, что это место якуты называют «Гнездо огненного орла», но почему – неизвестно. И нигде в мире подобных аномалий больше нет. В инопланетян и прочие гиперборейские цивилизации я не верю. Но и разумного объяснения дать не могу.
Источник: WWW.KP.RU: https://www.kp.ru/daily/23569/43768/

Андрей Моисеенко «Сын за отца не отвечает?

«…Писатель-фантаст Владимир Афанасьевич Обручев в романе «Плутония» … выдумал необычный метеорит, который пробил Землю глубоко вглубь. Отважные герои романа проникли в эту полость, расположенную где-то на севере России, и обнаружили доисторический мир с динозаврами и первобытными людьми.

Герой романа Труханов высказал предположение, что когда-то на Землю упал огромный метеорит, который пробил кору в 2377 метров и остался внутри, превратившись в планету Плутон…».

Но когда сыну писателя спустя сорок лет после создания «Плутонии» стало известно о загадочной находке иркутского геолога Колпакова, он сходу отверг версию о загадочном метеорите. Сын вот так просто отмахнулся от того, о чём всю жизнь мечтал его отец?

Андрей Моисеенко:

Когда я много позднее, напомнил об этой истории Колпакову, от только пожал плечами…

Вадим Колпаков:

- Я пытался спорить с авторитетным членом-корреспондентом Академии наук. Но кто он, а кто я? Вскоре меня и вовсе переключили на изучение Якутии, и о Патомском кратере я надолго забыл. Похоже, что зря.

Ведь только после выхода на пенсию, в 80-е годы, я случайно узнал, что в начале ХХ века в районе Бодайбо, тогда ещё посёлка, золотоискатели слышали странный грохот и наблюдали громадный светло-дымовой столб в небе.

Есть свидетельства, что высота его была не менее 20 километров. В такие «точные» подсчёты я верю слабо, но уверен: что-то всё же произошло. А наблюдали местные жители сие загадочное явление 30 июня 1908 года – в день, когда сейсмостанции всего мира зафиксировали падение Тунгусского метеорита. Это уже не шутка.

Андрей Моисеенко:

- А почему скрывали свои сведения от общественности?

Вадим Колпаков:

- Я хотел организовать экспедицию для изучения кратера. Закидывал письмами разные ведомства, но безрезультатно.

Тогда советская геология решала две масштабные задачи – поиск урана для ядерной бомбы и составление подробной геологической карты страны.

Потом переключились на поиск нефти и газа. А изучение же Патомского кратера не сулило выгоды. Мое начальство настойчиво советовало не публиковать материалы о кратере в прессе.

Если бы им заинтересовались в Академии наук и отправили бы туда экспедицию, то обслуживать ее – транспорт, связь, общий контроль – все равно бы пришлось геологам. Пришлось бы делиться вертолетами, вездеходами…

А у нас были свои задачи и планы, которые, кровь из носу, надо было выполнять. В общем, конфликт интересов разных ведомств получился. Поэтому в те времена на Патомском кратере и не побывала ни одна научная экспедиция…
Источник: Андрей Моисеенко, Сергей Язев «Загадка Патомского кратера», Питер, 2010, стр.63-65.

О том, что в 1963 году Патомский кратер отправлялась изучать Комплексная Самодеятельная экспедиция (КСЭ), об этом не знал не только Вадим Колпаков, но даже Константин Коханов, который, как считал один из её членов в 1972 году, ссылаясь на сообщение какой-то томской газеты, погиб в том году, при изучении кальдеры этого кратера.

Но при попытке изучения Патомского кратера, погиб не Константин Коханов, а организатор и начальник отряда «Первой экспедиции на Патомский кратер 2005 года» (8 августа 2005 года), ведущий научный сотрудник лаборатории геохимии рудообразования и геохимических методов поисков Института геохимии имени А.П. Виноградова СО РАН Воробьёв Евгений Иванович.

«Первая смерть»:

8 августа 2005 года. «…Впереди раздался непонятный звук, как будто кто-то резко с хрипом, давясь, громко кашлянул. Я увидел, что Андрей вдруг побежал – между лиственницами был хорошо виден его рюкзак. Я ускорил шаги, а потом тоже побежал, то и дело оскальзываясь на болотине. Евгений Иванович Воробьев лежал ничком возле тропы. Дима и Андрей суетились возле, снимая с него рюкзак и осторожно переворачивая на спину. Антипин судорожно расстегивал свой рюкзак, чтобы достать таблетки – нитроглицерин и валидол. Лекарства легли под язык. Андрей пощупал запястье. – Пульса нет! – задыхаясь, сказал он…»

Дальше участники экспедиции начали делать искусственное дыхание из рта в рот, но через полчаса поняли, что это бесполезное занятие. Евгений Иванович Воробьёв умер, как показало потом вскрытие, мгновенно, от обширного инфаркта. После транспортировки тела Воробьёва к устью реки Явальдин, которая заняла около суток.

Далее (9 августа 2005 года) экспедиция разделилась на две части – первая группа из двух геологов и двух местных якутов во главе с Антипиным на двух лодках повезла тело Воробьёва вниз по реке Хомолхо до посёлка Перевоз (около 50 км), а затем его тело, уже оттуда, геологи на автомобиле перевезли в Бодайбо (300 км) и после доставки туда, стали ждать рейсовый самолёт до Иркутска.

Вторая же группа геологов, во главе с Сергеем Язевым посчитала, что четырёх человек на двух лодках вполне достаточно, чтобы сопровождать тело умершего руководителя экспедиции до посёлка Перевоз, и поэтому приняла решение не возвращаться пешком через три перевала к автотрассе (около 35 км), а вместо этого, дело их умершего руководителя, довести до конца:

«…Трое астрономов и один журналист, конечно, не могли профессионально выполнить комплексное геологическое обследование уникального природного объекта (впрочем, в душе мы надеялись, что удастся обнаружить признаки его внеземного происхождения, – оправдывается Сергей Язев). Но определить точные координаты кратера с помощью GPS-приёмника, качественно сфотографировать и обмерить кратер, взять пробы породы: и древесины, другими словами, подготовить базу для будущих исследований мы могли. Более того, мы считали, что таков наш долг – в память о мечте Воробьёва добраться до кратера…».

11 августа 2005 года. Обратный путь 6ыл тяжёлым. Мы прошли 12 километров до устья Явальдина, свернули палатки, упаковали вещи, оставив ненужное Ивану. Он проводил нас по оленьей тропе до брода, где мы по колено в воде пересекли Хомолхо.
- Здесь начинается дорога, по которой ходят наливы на дальние прииски, – сказал Иван. – Она идёт через три перевала на трассу. Соединяющую Перевоз и Бодайбо.

Судя по карте, нам токе предстояло преодолеть около 35 километров, по пути поднимаясь на километровые гольцы. Вариантов не 6ыло – мы пошли.

12 августа 2005 года. Ночевали в палатке на горе – было очень холодно, и мы думали, что ночью выпадет снег.

13 августа 2005 года. Когда к вечеру следующего дня мы вышли на трассу, у нас оставалась предпоследняя банка сайры и немного риса. Трасса 6ыла накатанной, но пустынной, попуток не наблюдалось, и мы двинулись в сторону Векши. Шли долго. Толя изрядно стер ногу, у моих кроссовок отрывались подошвы (их пришлось подвязать).

Наконец попутный уазик подхватил нас и довез до Векши, где мы высадились. Вечно бухой Вова рассказал, что только сегодня проезжал направлявшийся из Перевоза в Бодайбо Камаз с нашими товарищами и телом Евгения Ивановича Воробьёва. До Бодайбо было 200 километров.

14 августа 2005 года. В Векше мы прождали (попутку) сутки… Вечером, уже в темноте, пришла машина, которая везла тяжелобольного в Бодайбо. Мы спешно погрузились в неё…

15 августа 2005 года. В четыре часа ночи мы въехали в Бодайбо… Наутро в этой же аэропортовской гостинице мы встретили Антипина и Фёдорова, приехавших вчера 14 августа 2005 года вечером, а затем все вместе купили авиабилеты на Иркутск.

В Бодайбо оставался только Антипин – ему предстояло дожидаться грузового рейса, который должен был перевезти в Иркутск тело Воробьева.

Евгений Иванович Воробьёв был похоронен в Иркутске 17 августа 2005 года, через девять дней после его скоропостижной кончины вблизи Патомского кратера. Так завершилась наша первая экспедиция.
Подробнее: (Андрей Моисеенко, Сергей Язев «Загадка Патомского кратера»: экспедиция на Патомский кратер в августе 2005 года, «Питер», 2010, стр.120-132).

Константин Коханов:

Конечно, мне можно было прокомментировать рассказ о первой «Патомской экспедиции 2005 года», отметив при этом, что в жизни для человека главное, – совесть или слава, – но разве кому-то сегодня это важно узнать, если сам Сергей Язев считает, что он поступил правильно:

Константин Коханов: Странно, но в Интернете я не нашёл хороших снимков Патомского кратера от Первой экспедиции 2005 года. В фотографиях Андрея Моисеенко, явно отразился упрёк Виктора Черномырдина, поэтому лишний раз убеждаешься, что и он тоже «хотел, сделать лучше, а вышло, как всегда» https://www.msk.kp.ru/photo/12191/#366808

В. С. Антипин, А. М. Федоров, участники Патомской экспедиций 2006 года пришли к выводу, что «ПАТОМСКИЙ КРАТЕР В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ – СОВРЕМЕННЫЙ ВУЛКАН», но уже анализируя результаты работы Патомских экспедиций 2006, 2008 и 2010 года один В. С. Антипин уже не настолько категоричен и говорит, что ПАТОМСКИЙ КРАТЕР – УНИКАЛЬНЫЙ ГЕОЛОГИЧЕСКИЙ ОБЪЕКТ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ:

Происхождение загадочного Патомского кратера, расположенного в Бодайбинском районе Иркутской области, продолжает привлекать внимание многих исследователей. В. В. Колпаков, открывший кратер в 1949 году при проведении геолого-съёмочных работ, первым высказал гипотезу о его образовании в результате падения метеорита в этом месте Патомского нагорья.

А. М. Портнов даже оценивал глубину залегания в нем метеорита около 180–200 м и считал его фрагментом Тунгусского, упавшего в Сибирской тайге 30 июня 1908 года.

В 1963 году Сибирская комиссия по метеоритам СО АН СССР направила на Патомский кратер экспедицию (КСЭ), которая выполнила ряд интересных комплексных исследований.

Первым высказал сомнения о метеоритном происхождении Патомского кратера известный вулканолог С. В. Обручев (1951 г.), предполагая, что он мог образоваться только в результате прорыва со значительных глубин газопаровой струи в участке, ослабленном тектоническими разломами.

Наши геолого-геохимические исследования в составе комплексных экспедиций 2006, 2008 и 2010 гг. свидетельствуют об эндогенных (внутренних) причинах образования кратера, которые, очевидно, связаны с развитием глубинного магматического процесса.

Уже в 2006 году было установлено, что Патомский кратер представляет собой кольцевую структуру с отчетливо выраженной зональностью, которая отражает последовательное образование его главных структурных элементов: 1) внешний склон конуса, 2) кольцевой вал, 3) кольцевой ров и 4) центральная горка.

Кратер расположен среди терригенно-карбонатных пород мариинской свиты протерозоя и представляет собой насыпной конус, сложенный преимущественно известняками, но на нем встречаются и другие породы: песчаники, метаморфизованные сланцы, полевошпатно-карбонатные и кварцевые жилы.

При картировании кратера установлено, что наиболее возвышенная его часть – кольцевой вал – разделена неглубоким понижением в рельефе на две части. На раннем этапе образовался внутренний вал, сложенный сильно выветренными серыми известняками. Среди этих известняков встречаются единичные глыбы метаморфизованных сланцев и песчаников, часто кварцитовидных. На них растут отдельные лиственницы.

Внешний поздний кольцевой вал сложен тёмно-серыми массивными кристаллическими известняками, слабо подвергшимися процессам выветривания, и на нём лиственницы отсутствуют.

Становление Патомского кратера, по-видимому, завершилось формированием центральной горки, которая в районе её вершины представлена массивными кристаллическими известняками, в минимальной степени затронутыми процессами выветривания…

Источники: В. С. Антипин, А. М. Фёдоров «Патомский кратер в Восточной Сибири – современный вулкан» (http://www.kscnet.ru/ivs/conferences/simposium_4/abstr/abs4-5.pdf);
Газета «Наука в Сибири» №43 (2778), стр.11 от 28 октября 2010 года: «Патомский кратер – уникальный геологический объект в Восточной Сибири» В. С. Антипин, доктор геолого-минералогических наук, заведующий отделом иркутского Института геохимии им. А.П. Виноградова СО РАН, профессор (http://elib.ict.nsc.ru/jspui/bitstream/ICT/2305/1/Nvs_43.pdf).

Теперь, после предварительного ознакомления с возможными причинами возникновения Патомского кратера, можно сделать несколько существенных замечаний, хотя бы в чисто историческом плане и рассмотреть гипотезу его образования в результате испытания в том месте ядерного боеприпаса для первой советской атомной бомбы (или хотя бы одного обычного взрывчатого вещества весом в 2 тонны).

Я уже рассматривал теоретическую возможность испытания в районе Патомского кратера одного из корпусов атомной бомбы неполной комплектации, которую там можно было сбросить с самолёта ЛИ-2 (Дуглас) на парашюте, и следом на парашютах военных специалистов с инструкцией для её подрыва, если, конечно, этот район был выбран геологами работающих там геологических управлений, как перспективный в плане разведки и поиска необходимых для оборонной промышленности, рудных месторождений.

Также я тогда отметил, что и эта теоретическая возможность испытания там «ядерного заряда» должна была иметь, какое-то логическое или практическое обоснование, почему было выбрано именно это место для испытания атомной бомбы не полной комплектации, и почему она может иметь только одну версию, а именно, если там уже была прорублена на склоне горы штольня заключёнными из ГУЛАГовского лагеря «Бодайбинлаг», управление которого располагалось в городе Бодайбо на территории Иркутской области.

На такую мысль меня натолкнуло странное совпадение, находки Вадимом Колпаковым Патомского кратера 8 августа 1949 года, накануне испытания 28 августа 1949 года первой советской атомной бомбы на Семипалатинском полигоне, и дата его сообщения о сделанном им открытии почему-то только в 1951 году, когда был уже закрыт урановый рудник в Мраморном ущелье.

Насторожило ещё то, что Вадим Колпаков пользовался аэрофотоснимками, на которых уже были отражены, хотя и не совсем чёткие, очертания Патомского кратера, но вот, что он сам лично изменил маршрут, чтобы убедиться вблизи, что из себя представляет, изображённый на фотоснимке объект, в его рассказе выглядит как-то неубедительно, а надпись на панораме из сделанных им фотографий внутренней части кратера «8 августа, 4-й день маршрута…», вообще, наводит на мысль, что он шёл к кратеру налегке, специально посмотреть, как он выглядит, сделать его фотографии и главное надолго на нём не задерживаться.

Но для меня это тогда было не самое главное, хотелось всё-таки поближе познакомиться по спутниковым снимкам с районом на Патомском нагорье, где находится Патомский кратер на пространстве от Бодайбо до Мраморного ущелья.

К своему удивлению, я обнаружил сначала на спутниковой карте не Патомский кратер, а примерно от него, в километрах трёх, кратер «относительно молодого» вулкана и идущий от него длинный «застывший поток лавы» (хотя, возможно, это просто всего лишь, игра моего воображения). Конечно, я сразу совместил обнаруженный мной вулкан с Патомским кратером и рассмотрел «долину Явальдина» в разных масштабах спутниковых карт.

10.

11.

12.

Сразу у меня в голове возник законный вопрос, – и что-же, кроме меня, никто этот вулкан не заметил? Пришлось заняться поисками в Интернете «таких же, никому неизвестным в России, учёных», как и я сам.

И я почти сразу натолкнулся на интересовавшую меня информацию на сайте «Есоседи»:

«Сайт Есоседи» не является СМИ и существуют для целей познания мира, а он разный. Он не требует регистрации, а только соблюдений правил приличия. Он любит всех и предлагает делать на нём что хочешь. Данный сайт результат совместного творчества, и содержит только ту информацию, которую кто-то решил добавить в том виде, в каком она осталась после Вас. Комментируем. Негодуем. В интернете всегда кто-то не прав (http://esosedi.org/about/index.html).

13.

Ну, что-же, как говорил Владимир Маяковский, – «Сочтёмся славою». На сайте «Есоседи» были изображены не только спутниковые карты Патомского нагорья с Патомским кратером, с интерактивными вставками его внешнего вида с разных сторон, но также еще с десяток других кратеров, отмеченных крестиками, с наличием у некоторых из них кратких интерактивных комментариев.

Учитывая, что никаких комментариев у открытого «мной» вулкана не было, я назвал его «Кратером Константина Коханова» и заодно определил, что несколько якобы обозначенными на спутниковых картах кратерами объектов, на сайте «Есоседи», на самом деле являются оптическими искажениями, вызванные облаками, тенями облаков и под различными углами, отражениями света от рельефа земной поверхности.

14.

15.

16.

17.

18.

19.

20.

21.

22.

23.

24.

Но во всяком случае, район обнаруженного мной вулкана мог представлять интерес для геологов и там по крайней мере могла вестись геологическая разведка, на предмет поиска месторождений редких полезных ископаемых, не говоря уже о поисках рудопроявлений урана. Во всяком случае там вполне могли производиться горные вертикальные и горизонтальные выработки (и не только канавы и шурфы, но даже длинные и глубокие штольни и штреки).

Хотя вряд ли кто-то искал эти горные выработки в районе обнаруженного мной вулкана, и тем более попытался бы обнаружить входы в штольни под внешнем склоном конуса Патомского кратера, если бы там, был действительно произведён мощный подземный взрыв, и эти входы оказались бы, под толщей, накрывшей их, горной породы

(Продолжение следует)

Большой Патомский кратер Константина Коханова. О результатах Первой виртуальной экспедиции Константина Коханова 2022 года на Патомское нагорье

Архивы

Прочее