Если радикально мыслящие господа, истинные патриоты отечества, сказали бы мне: Константин Парфирьевич, зная, как Вы относитесь к либеральной прозападной интеллигенции и поэтому предоставляем в Ваше распоряжение одну установку «Град». При этом, правильно надеясь, что у меня рука не дрогнет произвести из неё залп, по собравшимся подонкам, помянуть Валерию Новодворскую в Сахаровском центре или в крематории. Рука у меня, конечно, не могла бы дрогнуть, если бы вся эта сволочь собралась в чистом поле, а не в черте города, где могли бы пострадать, многие далёкие от политики, ничего мне плохого не сделавшие люди и тем более дети. В отличие от меня, оплакивающая Валерию Новодворскую мразь, не имеет ничего против (не выдвигает никаких претензий) украинской фашистской хунте, теперь уже легитимной, поддержанной большинством населения Украины, которая уничтожает из тех же «Градов», вместе, как она считает, с террористами или сепаратистами, ни в чём неповинных людей.
Я одного не могу понять, как можно жить рядом с людьми (точнее с продажными тварями без чести и совести), которые разделяют взгляды Валерии Новодворской о том, что «русскому народу место в тюрьме, причем не где-нибудь, а именно у тюремной параши…» и что «русская нация – раковая опухоль человечества!»
И что, об этом не знал Президент РФ Владимир Путин, выражая соболезнование родным и близким Валерии Новодворской по поводу её «безвременной» кончины. Или опять его неправильно поняли, и он, совсем не разделяя её точку зрения на русский народ, просто уважает мнение даже тех, кто русский народ ненавидит и любыми путями добивается окончательного развала России.
«Предисловие к повести о «Втором Московском Бале Сатаны», на котором Валерия Новодворская мечтала стать «желанным гостем»»
Константин Коханов, которого в качестве независимого ни от кого журналиста, Сатана так же, как когда-то Михаила Булгакова, не спрашивая его согласия, «пригласил» на свой «Бал», вынужден прокомментировать мечту Валерии Новодворской, насчёт этого Бала, следующего или очередного, по её мнению «Бала Королей», где она была уверена, что будет «желанным гостем». А насколько достоверно описал этот Бал Михаил Булгаков в своём романе «Мастер и Маргарита, об этом пока никто ещё не задумался, потому что на этом Балу, никого из посторонних свидетелей, кроме Михаила Булгакова тогда не было. Но желание Валерии Новодворской быть на таком же «Балу Королей», заставило «независимого журналиста» усомниться, и задать себе вопрос, – а действительно ли это, что был Бал именно Королей и всяких маньяков из далёкого прошлого, или это был просто Смотр куда более отвратительной, реально пришедшей тогда к власти в России, всякой нечисти? Той самой нечисти, которую могла только породить российская земля, с её дремучими традициями веры в доброго Царя и в непогрешимость Православной Церкви, окрылявшей мечты простого народа надеждой, обрести, хотя бы после смерти, вечное райское блаженство. Попробуем в этом разобраться.
Первая Мировая Война пошатнула устои не только Веры в Царя, но и Веру в Бога, она перемолола, втоптала в землю, отравила газом по всей прифронтовой полосе почти всех, кто был готов умереть «За Веру, Царя и Отечество». На смену им на фронт стали посылаться те, кто ничем не владел, ни крепким деревенским хозяйством, ни какой-либо нужной для общества городской специальностью, в основном тех, кому кроме жизни терять было нечего, а отдавать последнее, что у них было, только из чувства патриотизма, совсем не хотелось. Уровень жизни упал, деньги обесценились, пропал смысл что-то делать или производить себе в убыток и на селе, и в городе, что сразу отразилось на жизни населения в крупных городах.
Это привело к тому, что большинство граждан России, представлявших практически все общественные слои, стало одинаково раздражать пассивная позиция Николая Второго, отстранившегося от внутренних и внешних проблем государства, и находившегося в постоянных разъездах между ставкой командования российской армией в Могилёве и Царским селом, для отдыха в кругу семьи. В результате озлобленность людей, в основном из-за перебоев в снабжении продовольствием и в немалой степени, сообщениями о неудачах на фронте, дошла в период с 24-го по 26 февраля 1917 года до массовых беспорядков. В результате их в Петербурге было подожжено здание Окружного суда и Литовского замка (городской тюрьмы), откуда вместе с политическими заключенными выпущены на свободу сотни уголовников. Неудивительно, что пришедший в ночь с 26 на 27 февраля приказ царя о наведении порядка в столице и роспуске Думы на каникулы, уже некому было исполнять. 26 февраля 1917 года был захвачен Арсенал (оружейный запас города). На сторону манифестантов перешли запасной батальон Волынского полка, солдаты Павловского и Литовского полков (127 000 солдат, в основном новобранцев, не принимавшие присягу), которые, соединившись с рабочими, взяли под свой контроль Правобережный, Литейный и Рождественский районы Петербурга. И уже 27 февраля 1917 года, ворвавшись в Таврический дворец, восставшие рабочие и солдаты, ставят заседавших там членов Государственной Думы перед фактом свершившейся революции.
«Пытаясь возглавить революцию, члены Государственной Думы 27 февраля объявили о создании нового органа управления страной – Временного комитета Государственной Думы (Временного правительства) во главе с М.О. Родзянко (председателем IV Государственной думы, монархистом). Параллельно большевики, меньшевики и социал-демократы формируют свой орган управления – «Совет рабочих и солдатских депутатов». Совет, который также претендовал на руководство страной, возглавили: Александрович, Суханов (Гиммер), Стеклов (Нехамкес), причём две новые власти продолжают заседать в Таврическом дворце и, несмотря на различные политические цели, противоборствующие стороны находятся в явном сговоре – обе жаждут отречения Николая II. Вторым пунктом их требований является созыв всенародного Учредительного собрания, которое должно принять конституцию и демократическим путём избрать новое правительство и, в связи с этим, провозглашается равноправие всех национальностей.
2 марта1917 года на станции «Дно» Николай II (Романов) подписал отречение (датировано по политическим соображением 3-ем марта 1917 года) от престола (в т.ч. и от имени своего сына, царевича Алексея) в пользу своего брата, Великого Князя Михаила Александровича, ещё не зная, что его брат откажется принять престол. По возвращении отрекшегося Императора в Царское Село 9 марта 1917 года, он и члены его семьи, были немедленно арестованы» (http://www.opeterburge.ru/history1917_951.html).
«На следующий день после отречения Николая Второго от престола, 3 марта 1917 года, после переговоров в членами Временного комитета Госдумы, великий князь Михаил выступил с заявлением, в котором говорилось, что он мог бы взять власть только по воле народа, выраженной Учредительным собранием, избранным на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, а пока призвал всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству. По воспоминаниям Шульгина Родзянко был последним, с кем советовался великий князь перед тем, как подписать акт об отказе принять престол. После чего Керенский горячо пожал несостоявшемуся императору руку, заявив, что расскажет всем, какой тот благородный человек. Ознакомившись с текстом акта отречения от престола брата, Николай Второй записал в дневнике: «И кто только подсказал Мише такую гадость?» (http://histrf.ru/ru/lenta-vremeni/event/view/otriechieniie-ot-priestola-nikolaia-ii).
Как мы видим, за сравнительно короткое время в 1917 году образовалась благодатная почва для двух революций, сначала Февральской, имевшая буржуазно-демократические черты, которая только усугубило бедственное положение населения России и Первое Временное правительство довело экономику страны до карточного распределения продуктов, а потом до Октябрьской революции, носившей уже социалистический характер.
Судьба же императорской семьи и самого Николая Второго, была не менее трагичной, чем последующие после его отречения престола события. Отрёкшийся от престола Николай II до лета 1917 года находился вместе с семьей под домашним арестом в Царскосельском дворце. Летом 1917 года, по решению Временного правительства, был вместе с семьей отправлен в ссылку в Тобольск, а весной 1918 года перемещён большевиками в Екатеринбург, где в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, был расстрелян вместе с семьёй и приближенными к нему лицами.
Официальный текст приговора, опубликованный через неделю после расстрела в Перми, гласил:
«Постановление Президиума Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов:
Ввиду того, что чехословацкие банды угрожают столице красного Урала, Екатеринбургу; ввиду того, что коронованный палач может избежать суда народа (только что обнаружен заговор белогвардейцев, имевший целью похищение всей семьи Романовых), Президиум областного комитета во исполнение воли народа, постановил: расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного перед народом в бесчисленных кровавых преступлениях.
Постановление Президиума областного совета приведено в исполнение в ночь с 16 на 17 июля. Семья Романовых переведена из Екатеринбурга в другое, более верное место.
Президиум областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Урала».
Таким образом, было найдено обоснование казни последнего российского императора и сняты, казалось бы, все подозрения к причастности к этому В.И.Ленина и Якова Свердлова, которые якобы «настаивали» на доставке царя в Москву, чтобы предать суду, за его преступления перед народом. Как было всё на самом деле теперь точно уставить трудно, документальные свидетельства противоречивы, большинство, причастных к организации убийства царя и его семьи свидетелей тех событий, ушли из жизни отнюдь не естественным путём, хотя и с указанием постигших их всех ужасных болезней.
Первое Временное правительство под руководством Председателя-министра Г.Е.Львова, пережившая три кризиса (апрельский, июньский и июльский), сложила с себя полномочия после того, как из правительства 3(16) июля вышли кадеты, вскоре после разгона в Петрограде 3-4(16-17) июля 500-тысячной «мирной» демонстрации. Тогда, во время «стихийных» перестрелок, было убито и ранено более 400 человек и в Петрограде было объявлено военное положение, закрыта газета «Правда», издан приказ Временного правительства об аресте В.И. Ленина и ряда других большевиков и постановление о расформировании воинских частей участвовавших в этой демонстрации. Основным из большевистских лозунгов, на этой демонстрации был лозунг «Вся власть Совету рабочих и солдатских депутатов», от которого большевикам временно пришло отказаться. После выхода 7(20) июля из правительства председателя-министра Г.Е.Львова, его место занял А.Ф.Керенский, сформировавший 24 июля (6 августа) Второе коалиционное правительство, которое было наделено большими полномочиями и «двоевластию» в стране пришёл конец, так как эсеро-меньшевистские Советы, были лишены всех имевшихся у них властных функций.
В начале августа 1917 года в Петрограде состоялся VI съезд РСДРП(б) и в связи с тем, что Советы оказались без власти, большевистский съезд провозгласил курс на вооруженный захват власти. 1(14) сентября постановлением Временного правительства, была создана коллегия из пяти министров «Директория» (или «Совет пяти»), в которую вошли председатель-министр А.Ф.Керенский, министр иностранных дел, военный и морской министр, а также министр почт и телеграфов, для противодействия мятежу Корнилова и управления всеми делами государства до сформирования Третьего коалиционного правительства. В тот же день Россия была объявлена республикой.
С образованием 25 сентября (8 октября) Третьего коалиционного правительства, «Директория» прекратило своё существование.
В то же время в октябре большевики переизбрались в Московский и Петроградский Советы. Под предлогом того, что была велика Германская угроза, большевики для защиты Петрограда вооружают рабочих и создают 12 октября при Петроградском Совете Военно-революционный комитет (ВРК), ставший органом подготовки вооруженного восстания.
Также в октябре Председатель Петроградского Совета Троцкий уговорил Исполком советов открыть 25 октября II-ой съезд Советов, будто бы для обсуждения вопросов, связанных с созывом Учредительного собрания. 23-24 октября Временное правительство издаёт распоряжение о закрытии за призыв к мятежу большевистских газет. Происходит разгром большевистских типографий. Керенский выезжает на фронт, надеясь привести в Петроград верные правительству войска. В это же время в Петрограде осуществляется «государственный переворот» – вооруженные рабочие и кронштадтские матросы приступили к захвату стратегических объектов столицы. К вечеру 25 октября были захвачены: телефонные и телеграфные станции, Главпочтамт, мосты, типографии и Зимний дворец, причём петербургский военный гарнизон, не оказал никакого противодействия, соблюдал нейтралитет.
Большевики не могли отказаться от выборов. Их основным противником были кадеты.
25 октября состоялся II Всероссийский съезд Совет рабочих и солдатских депутатов.
ЦИК съезда крестьянских депутатов отказался посылать делегатов, так как 2/3 мандатов принадлежало большевикам и левым эсерам. Делегаты от меньшевиков и правых эсеров осудившие действия по захвату власти, выступили с предложением создания коалиционного правительства, но Съезд не поддержали их предложение и они покинули заседание. В их отсутствие съезд принял «декрет о мире», «декрет о земле» и «декрет о власти». В «Декрете о власти»указывалось, что власть перешла к Советам. Временным правительством до созыва Учредительного собрания провозглашался Совет Народных Комиссаров (Совнарком).
Структура Совнаркома была аналогичной структуре Временного правительства, но в нём вместо министра по вероисповеданию значилась должность председателя по делам национальностей. Глава правительства – Ленин, нарком внутренних дел – А.Рыков, наркомат по военным и морским делам возглавили В.Антонов-Овсеенко, П.Дыбенко и Н.Крыленко, нарком иностранных дел – Троцкий, просвещения – Луначарский, по делам национальностей – Сталин и др. Съезд избрал и новый ВЦИК (Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет) во главе с Л.Каменевым (Розенфельдом). Для управления народным хозяйством страны по инициативе Ленина декретом СНК от 2 декабря 1917 года был создан Высший совет народного хозяйства (ВСНХ) во главе с Н.Н.Осинским (Оболенским), а с февраля 1918 года – с А.И. Рыковым.
В январе 1918 года была образована Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика (РСФСР), но уже в феврале-марте 1918 года советское руководство республикой, столкнулось с проблемами обороны Петрограда, так как германские войска за несколько недель оккупировали Латвию, Эстонию, значительную часть Украины и даже захватили Псков. С другой стороны трудно было предотвратить возможные новые заговоры – было совершено неудачное покушение на Ленина и уже раскрыты еще два заговора. Оставаться в Петрограде советскому правительству стало небезопасно. Решено было переезжать, но не разглашать, что переезд будет осуществлён в Москву, а говорить, что для новой столицы временно выбран Нижний Новгород. Этот вопрос обсуждали на заседании СНК в ночь с 24 на 25 февраля. Конспирация была строжайшей, поэтому только избранные были посвящены в реальные планы по переезду. Но Ленин с принятым решением согласился только при условии, чтобы в Москву о переезде предварительно не сообщать и сам переезд организовать внезапно.
С заключением 3 марта 1918 года Брестского мира работы по эвакуации не только не остановились, но, напротив, ускорились, так как советское правительство, если не доверяло своим, то немцам тем более. О том, что поезд с членами правительства прибывает вечером 11 марта, московским властям стало известно всего лишь за два часа до этого, хотя его прибытие там ждали только на следующий день – 12 марта, но это уже была последняя дезинформация. Стоит также отметить, что началом Гражданской войны стал вооруженный захват власти в Петрограде в ночь с 7 на 8 ноября 1917 года (по новому стилю), сразу после последовавших затем боёв в Москве между сторонниками и противниками Временного правительства. Считается, по определению В.И.Ленина, что «Гражданская война, как явление, как форма классовой борьбы имела место с октября 1917 года по октябрь 1922 года», но уже к весне 1920 года войска Колчака и Деникина были разгромлены, то есть к этому времени, основные антисоветские вооруженные силы потерпели поражение.
После этой небольшой, далеко не полной исторической справки, о событиях во время двух революций и упоминания о Гражданской войне в России вплоть до 1920 года, посмотрим, где в это время находился будущий известный писатель Михаил Булгаков. Посмотрим, чем он занимался, где публиковал свои первые литературные произведения и почему это, его раннее творчество, привлекло тогда внимание самого Сатаны.
Сначала заглянем в автобиографию Михаила Булгакова 1924 года:
«Судьба сложилась так, что ни званием, ни отличием не пришлось пользоваться долго. Как-то ночью в 1919 года, глухой осенью, едучи в расхлябанном поезде, при свете свечечки, вставленной в бутылку из-под керосина, написал первый маленький рассказ в редакцию газеты. Там его напечатали». Исследователи творчества Михаила Булгакова сходятся во мнении, что в автобиографии идёт речь о его статье «Грядущие перспективы», которая была напечатано в газете «Грозный» 13/26 ноября 1919 года. Статья небольшая и поэтому я приведу её полностью:
«Теперь, когда наша несчастная родина находится на самом дне ямы позора и бедствия, в которую ее загнала «великая социальная революция», у многих из нас все чаще и чаще начинает являться одна и та же мысль.
Эта мысль настойчивая.
Она — темная, мрачная, встает в сознании и властно требует ответа.
Она проста: а что же будет с нами дальше?
Появление её естественно.
Мы проанализировали своё недавнее прошлое. О, мы очень хорошо изучили почти каждый момент за последние два года. Многие же не только изучили, но и прокляли.
Настоящее перед нашими глазами. Оно таково, что глаза эти хочется закрыть.
Не видеть!
Остаётся будущее. Загадочное, неизвестное будущее.
В самом деле: что же будет с нами?..
Недавно мне пришлось просмотреть несколько экземпляров английского иллюстрированного журнала.
Я долго, как зачарованный, глядел на чудно исполненные снимки.
И долго, долго думал потом…
Да, картина ясна!
Колоссальные машины на колоссальных заводах лихорадочно день за днём, пожирая каменный уголь, гремят, стучат, льют струи расплавленного металла, куют, чинят, строят…
Они куют могущество мира, сменив те машины, которые ещё недавно, сея смерть и разрушая, ковали могущество победы.
На Западе кончилась великая война великих народов. Теперь они зализывают свои раны.
Конечно, они поправятся, очень скоро поправятся!
И всем, у кого, наконец, прояснился ум, всем, кто не верит жалкому бреду, что наша злостная болезнь перекинется на Запад и поразит его[, станет ясен тот мощный подъём титанической работы мира, который вознесёт западные страны на невиданную ещё высоту мирного могущества.
А мы?
Мы опоздаем…
Мы так сильно опоздаем, что никто из современных пророков, пожалуй, не скажет, когда же, наконец, мы догоним их и догоним ли вообще?
Ибо мы наказаны.
Нам немыслимо сейчас созидать. Перед нами тяжкая задача — завоевать, отнять свою собственную землю.
Расплата началась.
Герои-добровольцы рвут из рук Троцкого пядь за пядью русскую землю.
И всё, всё — и они, бестрепетно совершающие свой долг, и те, кто жмётся сейчас по тыловым городам юга, в горьком заблуждении полагающие, что дело спасения страны обойдётся без них, все ждут страстно освобождения страны.
И её освободят.
Ибо нет страны, которая не имела бы героев, и преступно думать, что родина умерла.
Но придётся много драться, много пролить крови, потому что пока за зловещей фигурой Троцкого ещё топчутся с оружием в руках одураченные им безумцы, жизни не будет, а будет смертная борьба.
Нужно драться.
И вот пока там, на Западе, будут стучать машины созидания, у нас от края и до края страны будут стучать пулемёты.
Безумство двух последних лет толкнуло нас на страшный путь, и нам нет остановки, нет передышки. Мы начали пить чашу наказания и выпьем её до конца.
Там, на Западе, будут сверкать бесчисленные электрические огни, лётчики будут сверлить покорённый воздух, там будут строить, исследовать, печатать, учиться…
А мы… Мы будем драться.
Ибо нет никакой силы, которая могла бы изменить это.
Мы будем завоёвывать собственные столицы.
И мы завоюем их.
Англичане, помня, как мы покрывали поля кровавой росой, били Германию, оттаскивая её от Парижа, дадут нам в долг ещё шинелей и ботинок, чтобы мы могли скорее добраться до Москвы. И мы доберёмся.
Негодяи и безумцы будут изгнаны, рассеяны, уничтожены.
И война кончится.
Тогда страна окровавленная, разрушенная начнет вставать… Медленно, тяжело вставать.
Те, кто жалуется на «усталость», увы, разочаруются. Ибо им придётся «устать» ещё больше…
Нужно будет платить за прошлое неимоверным трудом, суровой бедностью жизни. Платить и в переносном, и в буквальном смысле слова.
Платить за безумство мартовских дней, за безумство дней октябрьских, за самостийных изменников, за развращение рабочих, за Брест, за безумное пользование станком для печатания денег… за всё! И мы выплатим.
И только тогда, когда будет уже очень поздно, мы вновь начнём кой-что созидать, чтобы стать полноправными, чтобы нас впустили опять в версальские залы. Кто увидит эти светлые дни? Мы?
О нет! Наши дети, быть может, а быть может, и внуки, ибо размах истории широк и десятилетия она так же легко «читает», как и отдельные годы.
И мы, представители неудачливого поколения, умирая ещё в чине жалких банкротов, вынуждены будем сказать нашим детям:
- Платите, платите честно и вечно помните социальную революцию!»
В то время, когда была написана эта статья, Михаил Булгаков служил врачом у белых. Бои тогда шли на Северном Кавказе. В начале 1920 года красные разбили главную военную силу белых – казачью конницу. И вот, когда Белые армии стали откатываться на Юг, Михаил Булгаков заболел тифом и не смог эвакуироваться в Новороссийск. А когда он выздоровел – во Владикавказе уже были красные. После выздоровления Михаил Булгаков навсегда расстаётся с профессией врача и решает, во что бы то ни стало, стать писателем. Весь 1920 год и часть 1921 года, Булгаков провел на Кавказе. Он познакомился с Мандельштамом и Ахматовой, начал печататься, ставил первые пьесы в местных театрах. Мечтал уехать за границу. Но не получилось. В сентябре 1921 года Булгаков приехал в Москву.
На Великий Бал Сатаны, он, конечно, был доставлен самим Сатаной, которому понравилось, что он правильно предвидел то, что не важно, кто победит в Гражданской войне, красные или белые. В статье убедительно было предсказано, что Россия, при любом раскладе победы противоборствующих сил, от этого ничего не выиграет и народ в ней не достигнет уровня жизни ведущих европейских государств, даже через несколько поколений, а его современники это светлое будущее не увидят никогда.
Валерия Новодворская, которую либералы, выставляют, кто, как святую, кто, как юродивую в своей статье «Пир побеждённых», пишет о «Второй Гражданской войне». Той войне, победив в которой, они, то есть ельцинское, проамериканское отребье, почувствовали себя, пусть ненадолго, но победителями над русским народом. При этом ещё попытались навязать русскому народу западные ценности, не имевшие ничего общего даже с христианской моралью. Привожу полный текст этой статьи Валерии Новодворской с сайта http://freedomrussia.org/2013/10/07/valeriya-novodvorskaya-pir-pobezhdennyih/:
«Что удивляться тому, что героями школяров шестидесятых стали неуловимые мстители, красные дьяволята, матросня с «Авроры», Щорсы, Чапаевы, комиссары и комиссарши, железный Феликс и дедушка Ленин? Та гражданская (увы, не единственная) закончилась в начале 20-х годов. Память о ней запылилась, как шлемы её комиссаров. Нам врали 40 лет, это если считать только до песенки Булата Окуджавы, а потом еще 29 лет.
Наша «Вторая Гражданская война» началась и закончилась в октябре 1993 года, 20 лет назад. И почти все её участники живы кроме главных победителей – Бориса Ельцина и Егора Гайдара. Но побежденные врут так, как будто не осталось очевидцев. Кроме Марианны Максимовской никто даже не попытался хотя бы вспомнить факты.
Телеканалы воют гиенами, путинисты из газет тявкают со своих златых цепей из европодворотен с улучшенной планировкой, потому что ненависть к Борису Ельцину, к реформам, к свободе, к западничеству у нынешней чекистской власти зашкаливает. И как им не вздыхать над тем кадром, где с Белого дома слетает триколор, где его топчет толпа, пришедшая защищать «парламент», то есть Дом Советов, то есть старый мир, а на фронтоне взвивается флаг мятежа, реакции, преступлений и бандитизма: красный, с серпом и молотом. Флаг Руцкого, Хасбулатова, Макашова, Анпилова и Путина с Черкесовым, флаг советской власти, красного террора, ГУЛАГа и КГБ.
Уже неделю с канала на канал шляются живые и здоровые жертвы мёртвых Ельцина и Гайдара: плаксивый Хасбулатов, усатый, как Сталин, Руцкой, старый провокатор, интриган и ветеран советских спецслужб Джульетто Кьеза.
«Папа и царь, Меттерних и Гизо», левые радикалы и функционеры нашего полицейского государства – все объединились для священной травли этого призрака: Бориса Ельцина, благословенных девяностых, приватизации, гайдаровских реформ, надежды на путь в Европу. Хоть цитируй дословно «Манифест». У нас он тоже есть, почище марксистского. Так что дайте сказать антикоммунистам, хорошо?
Про «Вторую Гражданскую» мы знаем всё: мы очевидцы, мы комбатанты, мы участники. Верховный совет, глубоко социалистический по своей сути, висел у страны на шее как жернов. Это они остановили реформы, заставили Ельцина убрать Гайдара, не давали и шагу ступить вперёд – от имени народа, как это принято у всех левых.
А Борис Ельцин уступал, потому что, вопреки всем сегодняшним версиям, не хотел силового варианта и боялся, что придётся кого-то подавлять. Это он не умел, и не хотел делать, по крайней мере, со своими (чеченцев, боюсь, он своими не считал). Указ №1400 появился не на пустом месте. Уступали, сколько могли. Это мы на Васильевском спуске просили у Ельцина разрешения взять депутатов за руки и за ноги, вынести из «парламента» и положить на газончик. Это у меня на шее висел лозунг с цитатой из поэмы Иосифа Уткина: «Дай Бог сгореть Советам, провалиться депутатам».
Ельцин предлагал парламентский путь: перевыборы. Мы вместе выиграли референдум: «Да-да-нет-да». А что он не хотел уходить вместе с Верховным советом – так это правильно. Безвластие, смутное время, разбой, беспредел, да ещё в стране с ядерным оружием? Не имел Ельцин права уходить. Но чем мягче были с распущенным Верховным советом (жалование за три месяца вперёд), чем яснее становилось, что Ельцин не хочет крови, тем больше наглели «осажденные», тем больше баркашовцев, приднестровцев и других вооруженных экстремистов скапливалось в Белом доме. Они шли убивать, они шли вешать. Сотрудника мэрии Александра Брагинского избили и изувечили до полусмерти. Завели проскрипционный список, расстрельный список для демократов (напечатанный потом «МК»), где есть и моя фамилия. Потом они заявят, что список составили мы сами. Ну, а где же список для их стороны, с их фамилиями? Что же «Завтра» потом не опубликовало?
Руцкой и Бабурин сварганили документ о смертной казни для тех, кто поддержит Ельцина (см. «Огонёк» того времени). А документа от Ельцина – не было. Не угрожал он тем, кто поддержит Руцкого.
Эти ребята, Руцкой, Хасбулатов и иже с ними, действительно хотели власти. В отличие от Бориса Ельцина, который 31 декабря 1999 года добровольно ушёл в отставку под наши горькие слезы. Они были согласны властвовать при полной реставрации советских порядков. Правда, они были настолько глупы, что не поняли, что им тоже светит расстрел за Август 1991 года. Баркашовцы и Анпилов их не предупредили.
Но не Руцкой с Ельциным выясняли отношения, а будущее в очередной раз схватилось с прошлым. Советский Союз полез назад из могилы, чтобы утащить в неё живых. И мы этот тур выиграли. Безоружные ополченцы 1993 года, закрывшие собой беззащитную, брошенную милицией и спецслужбами Москву, лёгшие на амбразуру «Второй Гражданской войны». Просто Гайдар, который привёл к Моссовету свою семью, и мы все готовы были умереть, а Руцкой с Хасбулатовым для себя это не планировали. Белых было меньше, но белые были храбрее.
Оказалось, что ОМОН не выдерживает натиска озверевшей толпы с железными прутьями (это вам не вежливые «болотники»). Оказалось, что армия будет ждать, пока не станет ясно, за кем победа. Наша ставка была – 30 000 трупов, наших трупов в центре Москвы, что исключало легитимность для мира «той» стороны.
И армия пришла к Ельцину, который навсегда останется нашим однополчанином. Кто пойдёт прощаться с Хасбулатовым, Анпиловым и Руцким? А к Егору Гайдару в двадцатиградусный мороз шли пять часов подряд, шли 10 000 человек, которые тогда первыми стали на Тверской. А ко гробу Ельцина стояли в очереди целую ночь. Вот вам и народ (не чернь!), который сказал своё последнее слово.
И не было никакого расстрела парламента. Во-первых, там, где красный флаг и баркашовцы, там нет парламента. Было театрализованное представление, хеппенинг для слабонервных Хасбулатова и Руцкого. Много копоти, много шума, много эффекта. Стреляли болванками, а не снарядами, устроили «психическую атаку», и никто за циклопическими стенами не пострадал. «Альфа» всех собрала в кошёлку, и они пошли с охотой, потому что, в отличие от нас, очень хотели жить.
Цена нашей победы – роскошная Конституция, одна из лучших в мире, приватизация (надо было обессилить самодержавное государство), вывод последних войск из Восточной Европы и стран Балтии. И даже Путин всего этого не успел отобрать.
От 1993 года до 2000-го мы катились по наклонной плоскости. А в 1993 году страна сорвалась бы в пике – с виселицами и конфискациями.
Победитель Ельцин был великодушен сверх меры: мятежники просидели только 4 месяца, не было ни стадионов, ни других арестов, даже Баркашова не взяли. Он до сих пор удивляется. Конечно, надо было напугать, как это делали другие победители: Маннергейм, Франко, Пиночет. Но ни Ельцин, ни мы не оказались способными к роли усмирителей и палачей. Вместо арестов были честные выборы – и здесь побеждённая чернь свела с нами счёты, и сводит их под руководством Путина до сих пор. Но пока в стране ещё остались белые антисоветчики, есть кому вставлять палки в Красное Колесо».
Валерия Новодворская, 03.10.2013 года»
Что тут сказать, только одно, насколько был прав своей статье «Грядущие перспективы» Михаил Булгаков, но такие статьи почему-то не читают наши либералы, те самые «белые», которым даже плюнул в рожу генерал Деникин, когда они ему предложили выступить на стороне Фашистской Германии, те самые либералы и их юродивые, как Валерия Новодворская, которые сейчас на стороне пришедший к власти на Украине Фашистской Хунты, поддержанной санкциями против России всем «прогрессивным» человечеством, которое очень хочет развязать Третью Мировую войну и почему-то надеется при этом уцелеть лишь для того, чтобы через несколько поколений выродиться (в результате генетических мутаций) до новых видов обезьян или мартышек.
(Продолжение следует)
Первые гости «Второго Московского Бала Сатаны». Главный Распорядитель Бала Борис Немцов, никого не оставляет без внимания, одинаково «любезен» со всеми, и с живыми и с мёртвыми. Он в курсе всей программы Бала – не знает только одного, как выглядит и когда появится сам Сатана.
В комментариях к статье Александра Гришина: «Новодворская – всё», опубликованной в «Комсомольской правде» 12 июля 2014 года, слово в основном было предоставлено активистам из «пятой колонны», которые, скорбя по своей «героине», воспользовались возможностью, чтобы навязывать своё предвзятое мнение о России, которую они ненавидят:
Ну, вот и всё, чего не скажут, сдури,
Все те, кому на русских наплевать,
Особенно работники «культуры»,
Которым Новодворская, как «мать».
Нашли себе подонки героиню,
Пусть гибнут русские, в Луганске, им не жаль,
Они же гибнут, демократии во имя,
А Новодворскую фашистам на медаль.