Подряд три страшных взрыва вдруг,
Земля гудела и дрожала,
И что усилило испуг,
Взрываться что-то продолжало.
Орудий кто-то слышал гром,
Под образа спешили в дом,
Кто посметлив – японца ждали,
И только ссыльные поржали,
Над тем, что ждать в Армагеддон,
Всем тем, кого пересажали.
В церквях отслужен был молебен,
Чтоб Бог не гневался на небе,
Что бочку выпило вина,
За крестным ходом полсела,
Где пролетевшая стрела,
Всё озарила ярче солнца,
Чтоб в Кежме не было японца,
Так здесь аукнулась война.
В газетах были репортажи
Про Филимоновский разъезд,
Где встал при взрыве поезд даже
И машинист в тайгу полез,
Искать болид вблизи упавший,
С ним пассажир пошёл, не спавший,
Но вот беда – болид исчез…
Писал исправник Солонина,
Какой-то дьяк струхнувший сильно,
И были сообщения с мест,
Что было что-то или есть.
Важней мелькали сообщенья,
Чудил везде двадцатый век,
А тут ещё землетрясенье,
В Мессине русскими спасенье
Двух тысяч, всё же, человек.
Забыли быстро о болиде,
Кто видел, были не в обиде,
Ведь не оставил он калек.
Казалось, полное забвенье,
Но о болиде, словно звук,
Доходит всё же сообщенье
До Академии Наук.
И секретарь её, учёный,
Чтоб академиком в ней стать
И быть не в должности никчёмной
Решил болид тот отыскать.
В тайге он долго куролесил,
На радиальный вывал в лесе,
(Тайгу труднее рифмовать),
В итоге вышел с кем-то вместе,
И раз остался зимовать.
Он был покладистый мужчина,
Смеялся, коль была причина,
И воздавал не по чинам,
Чему бы следовать и нам.
Увы, но время не такое,
И в бурях нет уже покоя.
Копал он долго, всепогодно,
К воронке карстовой канал,
Вода сошла и вот финал,
В ней сохранился превосходно,
Обычной лиственницы пень,
И в тот, его, кошмарный день,
Он показался местом лобным,
Но только в жизни не способным,
На всё, в том месте, бросить тень.
И он надежды, не теряя,
Из года в год искал болид,
Казалось многим, делал вид,
И может, если б не погиб,
Потом дошёл до Муторая…
А тайна, мхами зарастая,
К себе по-прежнему манит,
Где мерзлота, не отступая,
Ещё не знает, что хранит
И может, не метеорит!
Прошли года и по тропе,
К его Заимке налегке,
Теперь приходят для разминки,
Но, к сожалению, не те…
Чтоб за день-два, найти там сходу,
Всем неизвестную породу,
Или космический корабль,
Там много топчется народу,
Послушать бардовский ансамбль…
Я не чиню другим суда,
И пусть тропа ведёт не к цели,
Мы Кулика за то и ценим,
Что всё же тянутся туда,
К совсем не близкой Эвенкии,
И пусть находятся такие,
Ругает эти, кто края,
Но чтобы там, не говоря,
Не много мест таких в России,
Что посещаются, не зря.
Гипотез сотня в обороте,
Что там взорвалось, и в болоте,
У большинства, кто не был, там
По их разбросано трудам.
Ведь всем известно мненье КМЕТа,
Что взорвалась в тайге комета,
А не корабль с планеты «Бета»
Там при посадке, в небесах…
Но вот к сто пятой годовщине,
Опять из космоса привет,
И регистраторы в машинах,
И взрыв отметили и след.
А пресса – вопли идиотов,
О пусках в космос с самолётов,
Ракет, но гиперзвуковых,
Хотя ещё нет, таковых.
А вся российская наука,
Не проронила даже звука,
В проблемах путаясь своих.
Река Левый Алтыб, Иркутская область -1984, посёлок «Депутатский», Челябинская область- 2013
Справка: КМЕТ – Комитет по метеоритам при Академии наук СССР и РФ
10.08.2013