Сквозь бор и болото,
      и чащу дремучую,
 Сквозь бурелом,
      гнус, кормя и клеймя.
 Иду напролом и в обход, 
      в крайнем случае,
 А в небе вонзаясь
      в пространство над тучами,
 Авиалайнер не понял меня,
 Как пешего всадник, 
      во все времена.

 Удобней и проще
      мягкое кресло,
 И завтрак, который тебе подадут,
 А то, что внизу,
      то прекрасно известно,
 Дремучее самое, 
      гиблое место,
 Где даже и ссыльных не стерегут,
 Страшно вокруг и они не бегут.

 А если подумать,
      где жизнь, в самом деле?
 Не там ли, где  деньги решают дела?
 Иль  там, где кого-то, 
      до нитки раздели,
 И  даже сочувственно не  поглядели?..
 А может быть здесь, 
      где последним, делясь,
 В душу не лезут, обидеть боясь? 
  
 Здесь век ещё прошлый,
      традиции те же,
 Не оттого, что здесь угол медвежий…  
 А потому, что иначе нельзя,
 Не приспособиться, 
      и отделиться, 
 Прямо у дома  с тайгою  граница,
 Оступишься - сгинул
      и жизнь твоя  зря.
          
1973